Фанфик "Вынудить", часть 3

[meskenet]

Автор: Meskenet
Фэндом: D.Gray-man
Персонажи: Канда/Аллен
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Юмор, Hurt/comfort
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 23 страницы
Кол-во частей: 3
Статус: закончен

Описание:
Кто бы мог подумать, что на очередной миссии экзорцистам придется не бороться за мир, а трахаться за Невинность?..

Посвящение:
Математику

Примечания автора:
Даб-кон. Или нет.

010

010

Аллен не считал, что произошла катастрофа или нечто в этом роде. Он давно относился к собственному телу как к инструменту, средству, предназначенному для достижения целей. В деревне целью была Чистая Сила, которую в итоге ему отдали - значит, все нормально, значит, он поступил правильно. Слушать Канду - только время терять.

После бамбуковой рощи и дыры в сердце всерьез переживать из-за неромантичного расставания с невинностью было бы смешно.

К тому же, был один момент, который Аллену нравилось восстанавливать в памяти: взгляд Канды, когда тот, уже близкий к оргазму, смотрел на Уолкера жадно, собственнически, без малейших признаков обычного равнодушия или раздражения. Аллен был готов на все ради того, чтобы еще раз увидеть Канду таким открытым, ощутить направленное на себя внимание.

Какой уж тут Четырнадцатый. Того попросту вымело из сознания ураганом Алленовых чувств, даже тень в зеркале поблекла.

Аллен еще до деревни хотел привлечь Канду к себе любыми способами. Что угодно, только не стазис, в который перетекли их непростые отношения, сведшиеся к словесным пикировкам и мелким стычкам. Надо было срочно что-то делать. Едва Уолкер услышал о сущности пророчества, в голове сразу зазвенел колокольчик: вот он, шанс. Вот он, способ.

И Аллен приложил все усилия, чтобы Канда чувствовал если не вину, то хотя бы некоторое моральное неудобство. Играть роль несчастной жертвы обстоятельств оказалось несложно, нужно было лишь следовать правилу: чем слабее он покажется - тем лучше. Канду должна была поразить деморализованность "противника".

Судя по всему, получилось. Надо же, неприступный Юу Канда не совладал со своими принципами, и его действительно задело произошедшее.

Аллен ликовал. Канда был ему необходим. Это ни в коем случае не являлось влюбленностью, разве что какой‐то маниакальной страстью. Аллену хотелось утолить дикую жажду, и он согласен был на что угодно: даже понадобится еще раз лечь под Канду - ничего страшного. К боли не привыкать, главное, чтобы результат был... чтобы Канда больше не считал его одним из многих и относился по-особенному.

Правда, здесь были свои подводные камни. То, что творится в Кандиной голове, постичь нелегко, он вполне может проникнуться не теми чувствами, а, следовательно, надо подтолкнуть его в нужную сторону.
План действий Аллен составил быстро.


%-%-%

Первой же ночью после возвращения в Орден Канда видел неожиданно яркий и четкий сон, правдоподобный настолько, что поутру сначала не выходило отделить его от яви.

Аллен подходит к Канде в столовой. Тот недовольно смотрит, ожидая объяснений, что ему нужно.

- Канда, я хочу с тобой поговорить, - голос у Уолкера странный, и вид тоже странный, Уолкер мнется и чуточку хмурится; между бровями пролегает складка.

Аллен ведет его к себе в комнату, радушно предлагает сесть на кровать. Канда садится, потому что кроме кровати некуда - только на кособокий стул, не вызывающий доверия.

Уолкер плюхается непозволительно близко и, прежде чем Канда успевает возмутиться, жадно впивается в его губы, обнимая покрепче.

- Тебе ведь меня хочется, верно? - Аллен улыбается не своей улыбкой, слишком дразнящей и томной. - Бери. Бери и ни о чем не жалей...

У него шальные глаза, словно расплавленное олово кипит под прозрачной роговицей. Он откидывается на кровать, ложась на спину и протягивая руку к Канде.

Сопротивляться этому невозможно.

%-%-%


- Привет, Канда.

Он медленно обернулся. Аллен стоял сзади, склонив набок голову, и без улыбки его разглядывал. Но голос звучал вполне бодро.

- Потренируешься со мной?

Канда ощутил глухую досаду: Уолкер был неисправим. А ведь целую неделю молчал, не действовал на нервы, не вертелся рядом, как обычно.

Странно, но после случившегося Аллена уже не хотелось порубить на куски за каждое слово. Картинка - разведенные бедра, кривящееся от боли лицо - мелькала в голове, делая Канду в разы терпимее. А еще не давали покоя смутные обрывки полузабытого сна.

Он удивился появлению Уолкера: на его месте Канде было бы противно общаться с тем, кто его отымел практически против воли, тем более что для Мелкого это наверняка очень много значило. Потому Канда надеялся избавиться от Алленова присутствия рядом, но напрасно.

А ведь, если задуматься, Канда его щадил! Канда думал о его, мать вашу, чувствах! Вот же... недомерок, подобрался так близко, что не получается быть безразличным.

Пугало, что он придает этому слишком большое значение и - неслыханное дело - задумывается о чувствах Уолкера. Канда прекрасно усвоил один урок на всю жизнь: никем не дорожить, ни о ком, кроме себя, не беспокоиться - да и о себе тоже постольку-поскольку. После смерти Алмы он зарекся привязываться к людям, о чем ни разу не жалел.

Но теперь привязался. Еще одна причина игнорировать Аллена: чтобы ослабла нить не то дружбы, не то не пойми чего между ними.

Однако неожиданное любопытство заставило придержать язык. Все-таки Уолкер - очень странное существо. Интересно было, как он станет себя вести наедине с Кандой после... инцидента. Интересно было, чего он хочет.

Канда взял бокен и встал прямо, держа оружие опущенным, демонстрируя, что отдает право первого удара Аллену. И заодно подначивая его нарочито-расслабленной позой.

Уолкер не заставил себя долго ждать: сделал пробный выпад в плечо. Канда просто отступил в сторону, а потом стало поинтереснее. Но во время всех блоков, атак и контратак Канда продолжал строить догадки, для чего Аллен сюда приперся. Это почему-то стало невыносимо любопытно. Возможно ли, что несчастный вид Уолкера на миссии был очень хорошо продуманным притворством?

Он отвлекся на эту мысль, а следующий миг гордый собой Аллен крепко прижал бокен к его шее, одной рукой упираясь в плечо.

- Вот видишь, не такой уж я слабак, - Уолкер улыбнулся. Не натянуто и через силу, а по-настоящему, открыто. Канда увидел эту улыбку в его глазах прежде, чем она коснулась губ.

Аллен был слишком близко. Канда взял его запястье, отводя бокен от горла, и, почувствовав быстрый пульс под светлой кожей, не сдержался: погладил Уолкера по руке до плеча, вспомнив сон.

Светлые глаза недоуменно расширились, и Аллен отпрянул назад.

- Что ты делаешь? - спросил он, глядя Канде в лицо. Тот не смог ответить. В голове не было связных мыслей, лишь недовольство собой: все испортил. Только что-то начало налаживаться - сразу лапы распустились, потянулись к тому, на что теперь и смотреть-то можно через раз.

- Ладно, - махнул рукой Аллен. - Я вечером приду снова. Сделай так, чтобы ты тут тоже оказался.

Все- таки смелости и наглости Уолкеру было не занимать.

Канда, слегка растерянно усмехнувшись, посмотрел ему вслед. Пальцы еще помнили нежность его кожи.

Аллен явно оправился от примечательного случая в деревне. А вот с Кандой точно не все было в порядке - что-то разладилось в течении мыслей.

Вечером, после боя, в результате которого пострадала скамейка, когда усталые и потные, но, в принципе, довольные Канда с Алленом лежали на матах, переводя дыхание, Аллен весьма неожиданно произнес:

- Я хочу с тобой поговорить.

- Ну? - Канда напрягся, ощутив, что ему это что-то напоминает.

- Так не в зале же. Пошли ко мне в комнату, там поспокойней.

Вот: все как во сне.

- Никуда я не пойду. Делать больше нечего.

Канда отправился в душ, собираясь водой вымыть лишние мысли из головы. А вдруг получится?

Аллен последовал за ним, выбрав кабинку подальше, но Канде хватило одного факта, что они в одном помещении, без одежды, а больше здесь никого нет. Отчего-то Канде это нравилось. Нравилось не воображать себе голого Уолкера, а просто знать, что тот поблизости. Мерзавец мелкий.

Канда вышел из кабинки. Уже одетый Аллен вытирал волосы перед зеркалом, но стоя к нему спиной - словно не хотел видеть отражение. А, ну да. Четырнадцатый.

- Хватит меня не замечать. Мы все равно вместе работаем, никуда не денешься.

Канда фыркнул.

- Так и будешь отмалчиваться, когда нас снова отправят на миссию вместе? - Аллен нахмурился. Выражение сведенных к переносице седых бровей казалось знакомым до зевоты.

- Мелочь, что ты можешь сказать такого, что нельзя говорить здесь?

- Вот и узнаешь. Пошли.

Канда заколебался между желаниями послать Уолкера и узнать, что будет дальше. Но, поскольку посылать - дело обыденное и несложное, он решил с этим повременить.

Комната Аллена оказалась не такой, как во сне - а, может, Канда плохо ее запомнил. В любом случае стульев здесь не нашлось, и это было даже не смешно.

Он плюхнулся на кровать без приглашения, Аллен устроился рядом, подобрав под себя ноги, и начался театр, перемешанный с реальностью так тщательно, что Канда запутался. Его тоже не обделили ролью - эдакого раскаявшегося злодея.

Аллен, придвинулся ближе, обнимая Канду за плечи. Теплое легкое дыхание коснулось волос Канды, и досада, раздражение, усталость прошли бесследно. Осталось только сожаление.

- Хватит меня избегать, - пальцы Аллена сжались чуть сильнее, но тут же расслабились. - Не делай вид, что меня нет. Я существую! - у него сорвался голос. Больная тема - сколько осталось существовать Аллену Уолкеру... - И мне плохо без тебя, идиот.

- Почему? - вырвалось у Канды. Он был уверен, что, напротив, Уолкер сам не хочет видеть его - разве нормальный человек после такого стал бы искать встреч с тем, кто его унизил?

Но, наверное, определение "нормальный" не было характеристикой Аллена.

- Потому что ты мой лучший друг... был. А теперь - не знаю. Но не хочу трястись от воспоминаний, когда ты рядом, и шарахаться от чужих прикосновений.

Аллен ткнулся носом ему в шею, провел рукой по хвосту. Канда хотел спросить, что он задумал, но промолчал: какая разница.

- Поцелуй меня.

Канде показалось, что он ослышался. А потом понял, что, кажется, оставшись один на один со своей бедой, Уолкер повредился умом.

- Мелкий...

- Поцелуй, ну! Трахни меня, только по-нормальному. А если слабо - катись, - по голосу становилось понятно: Аллена бы больше устроило, если б Канда остался.

А тот не сомневался ни капли, что его водят за нос, что пытаются одурачить всей этой невинностью. Но игра была невероятно красивой, как же тут не подчиниться. Даже не злило то, что он так долго сомневался. Хотелось просто Уолкера, не распробованного до конца в первый раз.

Аллен сидел сзади, взволнованно сопя и ожидая, что ему скажут. А Канда молчал. Он никогда не был мастером подбирать нужные слова.

И сейчас ответил действием: повернулся к Аллену и сгреб в объятия - слишком крепкие, как оказалось. Уолкер уперся руками ему в грудь и сказал:

- Мне дышать нечем!

Опомнившись, Канда неохотно ослабил медвежью хватку. Аллен был хрупким, кожа да кости, причем кости тонкие, сдавишь слишком сильно - сломаются, чего доброго.

Он коснулся губами губ Уолкера, еле-еле, осторожно, будто спрашивая разрешения, забыв, что оно уже дано. Аллен приоткрыл рот, позволяя Канде проникнуть в него языком, и, повинуясь приподнимающей подбородок руке, запрокинул голову, чтобы было удобнее целоваться. Канда гладил шелковистые седые волосы, почти не замечая, как ладонь, лежащая на затылке Уолкера, мягко ерошит короткие прядки. Аллен прикрыл глаза, и Канда разглядывал его непривычно-неприлично близкое лицо: седые трепещущие ресницы, прямой аккуратный нос, темные линии шрама, челку, падающую на лоб.

Влажный настойчивый язык выскользнул из его рта, напоследок коснувшись верхних резцов. Аллен улыбнулся Канде в губы и, вывернувшись из рук, не желавших выпускать его, стал раздеваться. Снял через голову жилетку, одну за другой расстегнул пуговицы на рубашке, спокойно, будто не замечал заинтересованного взгляда. Уолкер не дразнил Канду, не устраивал шоу, стаскивая с себя одежду нарочно-неторопливо, но это все равно было... волнующе. Когда Аллен коснулся ширинки, Канда, отведя его руку в сторону, сам расстегнул брюки и толкнул Уолкера на спину, чтобы легче было их стянуть с длинных стройных ног.

Очень удобно оказалось, что они сидели на кровати - никуда не пришлось перебираться.

Сейчас обнаженное мальчишеское тело действовало на Канду дурманяще. Мысли заволокло туманом легкого возбуждения.

Аллен зовуще прогнулся в спине, без стеснения встретившись взглядом с Кандой, и тот понял, что происходящее в корне неправильно, особенно если нынешняя ситуация так...

Он не смог додумать: Аллен провел ступней по его бедру и слегка надавил пяткой на пах.

Все было ясно: подумал, что Канда его хочет, и без колебаний пригласил "поговорить". Канда сильно ошибся насчет того, каким образом секс-почти-по-принуждению повлиял на подростковую психику, пережившую и не такое. Аллену снесло крышу в другую сторону.

Все зашло далеко, но не поздно было еще остановиться, хотя совершенно не хотелось. Уолкер, слишком наглый и доступный, снова был чудовищно близко. От этого становилось смешно и ноюще-грустно. И когда только Аллен успел стать для Канды так важен, что тот всерьез беспокоился о его душевном состоянии?

Недовольный тем,что Канда медлит, Аллен надавил ступней сильнее, недвусмысленно напоминая о себе. Канда зашипел - было почти больно.

- Ты похож на кота, - тихо засмеялся Уолкер. - Дикого.

Канда фыркнул и стал снимать плащ. Небрежно бросив одежду на прикроватную тумбу, он навалился на Аллена, вжимая того в кровать своим весом. Жестко целуя, он одновременно оглаживал загрубевшими от меча ладонями тело Уолкера, отмечая, как шершавая кожа локтей контрастировала с мягкостью внутренней поверхности бедер. Синяки уже сошли.

На ногах у него были светлые, почти невидимые редкие волоски. Канда с нажимом провел ладонью по белой коже, под которой перекатывались упругие, четко обозначенные мышцы, и заглянул в чистые светлые глаза, поймав себя на мысли, что отчего-то опасается увидеть там упрек. Или насмешку. Но Аллен смотрел выжидательно и с любопытством.

Тяжелая ледышка, обосновавшаяся возле сердца на всю последнюю неделю, стремительно таяла от тепла Уолкера. Чертового мальчишки, ребенка, которого хотелось защищать и на которого Канда постоянно срывался... и который этим пользовался в каких-то своих целях.

Аллен был очень податливым. У него было теплое, влекущее к себе тело, которое манило дотронуться, зацеловать худые запястья, плоский живот, нежную шею, не стремясь ничего брать силой - потому что по доброй воле можно получить гораздо больше. Аллен выгибал спину, пока Канда подготавливал его, стараясь быть аккуратнее, нащупывая и гладя чувствительную точку внутри. Кажется, у него получалось: вздохи Уолкера были довольными.

Скорее всего, это был первый раз в жизни, когда ему пытались доставить удовольствие.

Канда тщательно разминал тугое колечко мышц, помня, как Аллен бился в его руках, всхлипывая от боли. Повторения не хотелось. Насилия с принуждением и Канде, и Уолкеру с лихвой хватало и в повседневной жизни.

Потом он лег на Аллена, из последних сил сохраняя самоконтроль.

- Давай, - прошептал Аллен, двинув бедрами ему навстречу.

Канда стал медленно вталкиваться в растянутое, но все равно узкое отверстие, неотрывно глядя Уолкеру в глаза. Тот, не разрывая зрительного контакта, нащупал руку Канды, переплетая их пальцы, будто стараясь стать еще ближе. Канда вошел до упора и замер, глядя на него.

В серых глазах за пеленой желания был покой. Канда вдруг понял, что радужка Уолкера в разное время разного оттенка: от прозрачного голубого до непроницаемого серого. Сейчас это было что-то среднее между двумя крайностями - словно небо, после прошедшего шторма медленно очищающееся от туч.

И, делая первое осторожное движение в теле Аллена, Канда не мог отделаться от этого образа: чистая лазурь, прорывающаяся сквозь мрак высоко вверху, и успокаивающееся море, в котором дрожит отражение далекого неба.

В этот раз Канда двигался неторопливо и размеренно, и Аллен подчинялся заданному ритму, тихонько постанывая. Седые растрепавшиеся волосы липли к потным вискам. Канде казалось, что ничего более притягательного просто не существует.

Подставляя горло под поцелуй-укус, Уолкер откинул голову назад, так, что натянулась кожа на тонкой шее и острых ключицах.

Оргазм накатил неожиданно. В один миг небо слилось с морем, и плавные волны прибоя, принесшие клочья белой ваты облаков, захлестнули сознание, сладким спазмом свели мышцы, заставив крепче стиснуть ладонь Аллена и выплеснуться внутрь.

Уолкер еще не кончил. Канда вышел из него и сел между раздвинутых ног. Хотелось заставить мальчишку кричать от наслаждения, чтобы тонкое тело выгибалось, не в силах совладать с ощущениями.

Можно было довести его до разрядки руками, а можно...

В конце концов, Аллен его так ласкал. Мазнув губами по низу уолкеровского живота, Канда коснулся раскрытой головки члена. Вспоминая, как делали минет ему самому, скользнул языком по уздечке, морщась от солоноватого вкуса. Противно, впрочем, не было. Просто очень странно.

Аллену этого оказалось достаточно. Канда отстранился от его паха и мягко прижал выгнувшееся тело к постели, на долю секунды подумав, что Уолкер себе так позвоночник сломает.

Потом мышцы под ладонями расслабились, Аллен обмяк. На темном дне его расширенных зрачков плескалась сытая, довольная усталость. Канда растянулся рядом, соприкасаясь с ним плечом и запрещая себе думать, что это было. Но Уолкер не мог просто оставить его в покое.

- Даже не спросишь, зачем я это устроил?

- Какая мне разница? - Канда фыркнул, четко понимая, что не верит ему. Лицедею. Клоуну. Притворщику. Да, последнее сомнений не вызывало. Заплаканная жертва на алтаре - хорошо сыграно, браво.

Что ему вообще надо было? Почему именно с Кандой?

Наверняка у Аллена были далеко идущие планы. Но Юу Канда не собирался становиться их частью. Что ему дали - взял, а условий никаких не было. Пусть Уолкер и не надеется, что после сегодняшнего дня их отношения изменятся, Канда будет беречь свой одинокий мир до последнего. Так проще.

- Мне ничего от тебя не надо, - задумчиво сказал Аллен. - Наверное. На самом деле ты мало что можешь дать...

- Не нарывайся, мелочь.

- Ты зациклился на том, что отталкиваешь от себя людей, - проинформировал Аллен, пропустив мимо ушей предупреждение. - Но я тебя не обременю вообще ничем, мне достаточно простых проявлений человечности.

- Не по адресу, - равнодушно откликнулся Канда. На душе стало мерзко от того, что его вряд ли можно было назвать человеком. - Ищи другую мишень.

- Зачем мне другая, - с досадой выдохнул Аллен. - Придурок. Знаешь, я просто хочу чего-нибудь для себя, хотя это и очень эгоистично. Так вышло, что ты очень подходишь на роль этого "чего-нибудь". Ведь мы очень похожи...

- Хватит нести бред! - не выдержал Канда. Аллен пожал плечами:

- Тебе нравится мое тело. Я не против, чтобы ты им пользовался. Но не за так, понимаешь?

Канда понимал. И не был согласен на такие условия.

- Не думай обо мне лучше, чем я есть, - честно сказал он. - И о себе.

- Не беспокойся, - болезненно улыбнулся Аллен, - все я знаю.

"Черта с два", - подумал Канда. Это слегка примиряло с действительностью.

- Ты шлюха, - сказал он.

- Нет, - покачал головой Аллен, гладя разметавшиеся по постели темные пряди, словно живое существо. - Я спал только с тобой. И больше ни с кем не буду.

Канда молча отпихнул его руку и перебросил волосы на другую сторону, чтобы нельзя было до них дотянуться.

Подумалось, что надо уходить, а не продолжать валяться на чужой кровати. И Канда ушел, больше всего на свете мечтая выкинуть из головы слова Аллена. Как этот мелкий идиот вообще осмелился говорить настолько прямо, что нечего было ответить? Какое он имел право докапываться до Кандиных чувств?


И все-таки Канда вернулся три дня и пару дюжин убитых на миссии акум спустя. И снова все началось с постели. Уолкер даже не пытался сопротивляться, позволил себя уложить на постель и только понимающе улыбался, даже не морщась, когда Канда брал его жестко, со злостью, причиняя куда больше боли, чем в первый раз.

Канда знал, что натурально сходит с ума, но помешать этому не мог.

Аллен завоевал его - хитростью, шантажом. Извлек из ситуации максимум пользы. Но какая разница? Канда, внезапно для самого себя, оказался не против быть завоеванным. Конфликт разрешился в пользу обеих сторон.

В самом деле, девушки, светлые, мягкие, были не для них. Разве можно подвергать беззащитных существ такой опасности, невольно увеличивать их вероятность попасть в лапы акумам? Нет. Экзорцисты не могли себе позволить такую роскошь: развеивать одиночество за счет простых людей. Даже Искатели, приходя в Орден, рвали все связи с родными и близкими, что уж говорить об Апостолах.

Вот только звериная тоска по живому теплу никуда не девалась, сколько ни отгоняли ее доводами разума. По ночам так болезненны были укусы холода... Дружба - это замечательно, но мало. И приходилось подменять чувства: собирать себе любовь из тонкой материи случайных касаний, боев спиной к спине, столкновений в коридорах, мелких ссор.

Канда себе этот конструктор собрал, попался в расставленные сети, все понимая и не находя в себе сил отказаться от того, что можно в полуночной темноте тихонько зайти в чужую комнату, где твоего прихода ждут.

Они с Алленом были словно одичавшие звери, изгнанные из уюта человеческих домов. И чувствовали это друг в друге.

- С чего ты меня в лучшие друзья записал? - спросил одной из таких ночей Канда, вспомнив недавний - хоть и казалось, что прошла вечность - разговор.

- А кого? - Аллен грустно улыбнулся. - Лави? Линали? Я им не верю. То есть, они хорошие ребята, но...

- А мне веришь? - оборвал его Канда. Уолкер покачал головой, спокойно глядя на него.

Ну, зато честно.

- Но хотел бы... мы с тобой чем-то похожи. Мы как звери. Не в том смысле, что растерзаем любого, кто к нам приблизится, а... - Аллен, запутавшись в собственных рассуждениях, махнул рукой и замолчал. А Канда подумал, что он прав.

Уолкер - побитый грязный щенок, ищущий кого-то, кто не позаботится о нем - а хотя бы просто приласкает, на пару мгновений мягко коснувшись свалявшейся шерсти. Канда - облезлый уличный кот, с разорванным в драке ухом, с бандитской мордой - и полным отсутствием веры людям. Им, пожалуй, только в жизни друг друга и есть место.

Что ж, да будет так.

Им недолго оставалось. Обоим. Что лепестки лотоса, что Четырнадцатый Ной не оставляли сомнений: счастливое будущее не наступит, а если и наступит - то лишь для других.

И Канда почти смирился с неизбежной потерей заранее, хоть и нелегко было, собственнически прижимая к себе теплого засыпающего мальчишку, думать о его смерти.

Обреченность их обоих невозможно терпеть. Но что тут сделаешь? Остается лишь драться до конца, который непременно наступит. Новый мир в любом случае построят на их костях. Нои ли, люди ли, разницы ни-ка-кой.

А пока еще неизвестно, кто заложит забавный фундамент, можно украсть себе чего-нибудь... человеческого.