"Мгла", глава 3

[meskenet]

Автор: Meskenet
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Рита/Настя, Стольф/Феликс (с 5 главы) и прочая массовка
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Фемслэш (юри), Романтика, Юмор, Драма, Фэнтези, Детектив, Психология, POV, Вампиры
Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика, Секс с несовершеннолетними
Размер: Макси, 383 страницы
Кол-во частей: 42
Статус: закончен

Описание:
Современная магическая школа, в которой какая-то маньячка убивает учителей. Две девочки, каждая из которых - себе на уме. Друг от друга они требуют доверия, но делиться своими скелетами в гардеробах не желают. Одна из них - рабыня другой, однако проблем у нее значительно меньше, чем у госпожи, чья подозрительная семья покушается забрать у нее чуть ли не жизнь...

Посвящение:
Человеку, который никогда это не прочитает. Моему лучшему, но - увы - бывшему другу.

Глава 3, демоническая

Глава 3, демоническая

— На самом деле, я бы давно выкинула этот безумный шедевр, но он напоминает мне об одной бывшей подруге, — сказала Настя. Как-то случайно после возвращения из торгового центра разговор у нас зашел о синем огурце в шляпе, чей портрет был вставлен в рамочку и украшал письменный стол. — Она подарила мне его на день рождения, а потом уехала в Германию на ПМЖ. Я была в шоке, поскольку предупредить меня, конечно, она не удосужилась. Поначалу мы переписывались по электронке, а потом все заглохло, и я до сих пор не знаю, что с ней, зато огурец по-прежнему радует глаз...

Я кивнула, не зная, как реагировать на этот рассказ.

В дверь постучали.

— Так, мы вроде одетые, и лифчики на полу не валяются. Войдите! — крикнула Настя, отпирая дверь.

В комнату застенчиво заглянул Егор.

— Привет, — осторожно сказал он, поглядывая то на меня, то на Кольчукову. Та демонстративно закрыла глаза, зажала уши и отвернулась к стене, предупредив:
— Я так долго не просижу, либо болтайте быстро, либо в другом месте.

— Спасибо, — поблагодарила я, будучи уверенной, что уши Настя зажала просто для красоты.

— Не за что, — откликнулась она, полностью подтверждая это предположение, и мы с Егором вышли сначала в тамбур, куда выходили двери еще двух комнат и ванной, а потом и в коридор.

— Ты позавчера, на ужине, так и не рассказала о себе, — улыбнулся он. — Может, это надо исправить? Правда, о чем-то тебе наверное, неприятно будет говорить...

— Ну, ты же позволишь мне об этом умолчать, — пожала плечами я, хотя в последнее время тема моего закрепощения переставала быть такой уж больной. — Пойдем куда-нибудь, на улицу, что ли.

Небо сегодня нахмурилось сильнее обычного, что, впрочем, не отразилось на количестве людей во дворе.

— Я, собственно, тоже из самой простой семьи, — начала я, шагая рядом с Егором куда-то по направлению к воротам. Разумеется, те были закрыты — пространство вокруг школы, покрытое лесом, считалось опасным из-за всякого рода тварей, привлеченных колдовством, творившимся за стенами "Аниора". — Я жила с мамой и папой, братьев и сестер у меня не было. Когда родителям позвонили из "Аниора" в первый раз, они не согласились меня никуда отдавать, да я и сама была против. Тогда к нам приехал ныне покойный Олег Ингварович, поговорил сначала с ними, потом, попросив их выйти, со мной — показал несколько красивых фокусов, сказал, что я смогу так же... А я всегда любила фентези, как я могла отказаться? Так и поехала в "Аниор". Поначалу у меня получалось колдовать, и довольно-таки хорошо, учителя хвалили. А потом вся эта магия вдруг стала сходить на нет — оказывается, так бывает: пока я не использовала способности, силы копились, начала тратить — они не успевали восстанавливаться. К концу первого полугодия у меня уже совсем ничего не получалось, хуже того — я настолько исчерпала резервы, что даже энергия больше не могла копиться — я лишилась всего своего волшебства, причем необратимо, — о свече я, конечно же, промолчала.

За время, которое заняло начало моей пламенной речи, мы дошли до ворот — огромных, почти в три человеческих роста, отлитых из какого-то металла, и мне даже страшно вообразить те формы, в которых их отливали, причем точно не без помощи волшебства. Я перевела дух и продолжила:

— Тогда мне стало жутко, но изменить ничего уже было нельзя — в контракте со школой четко сказано, что ученик либо завершает магическое образование в стенах или этого, или иного заведения, либо после несдачи трех и более практических экзаменов у него отнимают все права и клеймят. Деваться было некуда. Экзамены я провалила почти все — поняла, что готовиться уже бессмысленно, даже в мире магии чудес не бывает, и плюнула на подготовку. Лето провела в рабстве у государства, а перед началом учебного года меня вместе со всеми привезли на вокзал, чтобы у тех, кому повезло больше, была возможность выбрать раба. Так я и попала к своей нынешней хозяйке — Насте.

Егор, чье лицо нередко вытягивалось изумленно или рассерженно, пока я говорила, с тревогой спросил:

— Как она с тобой обращается?

— Нормально, — ответила я, не вдаваясь в подробности. Если в них вдаваться, получится, что все как-то странно.

— Я слышал, что она из какой-то очень древней магической семьи, а ее дед — член правительства страны...

— Вот уж чего не знаю, — покачала головой я.

В самом деле, что это со мной, почему ничего не попыталась узнать о новой хозяйке? Как-то ведь она превратилась из тихой и незаметной девочки в уверенную в себе волшебницу...

— Владимир Ольский стопроцентно состоит в Девятке, я вчера о нем в м-Интернете прочитал, потому и заинтересовался, — Егор имел в виду Девятку Непогрешимых — именно так звалось магическое правительство России — девять магов, три от самых уважаемых на данный момент древних семей, а еще шесть избирались голосованием раз в десять лет.

— Страшно представить, сколько он уже прожил, — вздохнул Егор, — выглядит на все двести, хотя, если уж попал в Девятку, значит, у него много силы, и он может быть еще старее...

— Ну да, — согласилась я. — Интересно, почему он не передал место по наследству, он же, наверное, в тройке, что от древних семей?

— А как хорошо начиналась прогулка, — вздохнул Егор. — Пока мы не заговорили о политике.

— Тогда давай просто перестанем, — предложила я, хотя была бы не прочь продолжить. Ну да он, скорее всего, ничего больше не знал...

— Наверное, я не лучший выбор для дружбы, — затронула я другую тягостную тему. — В этом мире считаюсь вещью, не имею прав и иной собственности, никаких выгод ждать не приходится...

— Разве это такое уж непреодолимое препятствие? — пожал плечами в ответ Егор. — И вообще, причем тут выгоды? То, что с тобой случилось — страшно, но ты же не перестала от этого быть человеком!

— В глазах многих так и есть, — предупредила я.

— Не обращай на них внимания. И скажи мне, если кто-то будет приставать — я им врежу.

Вот уже во второй раз мне предлагают защиту. И мне очень приятно, несмотря на то, что реальной пользы в магическом поединке от Егора будет мало.

Распрощавшись с ним, я вернулась в комнату. Настя сидела на кровати с ногами и точила нож, кажется, один из той коробки, что еще в первый день сунула под кровать.

— Не бойся, я пока не собираюсь никого убивать, просто изготовители не озаботились нормальной заточкой, — сказала она, перехватив мой недоуменный взгляд. — Кстати, надо бы посетить кое-кого...

Не выпуская из руки ножа, она устремилась куда-то, бросив на прощание:

— Скоро вернусь.

Оставалось лишь надеяться, что оружие осталось у нее из-за рассеянности, а не было частью плана визита...

Через полчаса Настя пришла сама и неожиданно принесла с собой весь мой скарб, с потерей которого я давно смирилась.

— Отбила у завхоза, — сказала она, небрежным движением вываливая на ковер мой потрепанный чемодан и полиэтиленовый пакет с учебниками, у которого была "с мясом" вырвана одна ручка.

— Спасибо, — потрясенно произнесла я.

— Ерунда.

— Только зачем мне теперь столько вещей? — честно, сама бы себе по морде дала, по морде, задающей глупые вопросы.

— Шмоток много не бывает, — отмахнулась Настя.

— Для меня никогда и никто столько не делал, — призналась я, принимаясь раскладывать вещи по шкафам.

— У меня идея фикс — кого-нибудь спасти, хотя бы для интереса, — хмыкнула в ответ она. — Но на окружающие рожи даже смотреть без отвращения не получается, за малым исключением, в роли которого выступаешь ты.

— А... почему? — этот вопрос меня мучал чуть ли не с момента, когда мы встретились.

— Да откуда же я знаю, — пожала плечами Настя. — Тут под объяснение даже жалость не подходит — я нынче безжалостна. А с другой стороны... У меня болезненное стремление к свободе, которое я, наверное, проецирую на тебя. Но это тоже слабая отмазка.

Посидели, помолчали, сменили тему.

— Твой дед — член Девятки? — не смогла удержаться я.

— Ага, — кивнула Настя, чуть нахмурившись. — Только я его ненавижу.

— За что?

— За то, что он тот, кто есть. Подробнее сказать не могу — тайны моей семейки по важности зачастую бывают приравнены к государственным. Единственное, о чем мне говорить можно свободно — я ненавижу каждого члена своей семьи за желание сберечь свою шкуру ценой чужой. А вот они меня любят, но странною любовью голодных диких зверей к куску мяса...
Такое впечатление, что Кольчукову добрые родственники хотят зарезать, откупаясь от какого-нибудь кровавого божества. Не удивлюсь, если все и вправду так обстоит.
Настя достала из сумки учебник по Общей магии и явно собралась его читать. Что ж, разговор окончен, все свободны.

Я направила стопы в библиотеку — может, и обнаружу что-нибудь интересное, чем черт не шутит, у меня ведь целых два объекта изучения — семья Ольских и серебряная свеча, которую я теперь на всякий случай ношу с собой в кармане.

Со свечой я потерпела полное фиаско — в книгах в лучшем случае говорилось о том, что она есть.
Об Ольских я вычитала любопытную легенду, правда, абсолютно бесполезную, — о бессмертной, мудрой и т.д. и т.п.душе, оберегающей их род. Это тоже был провал. Что ж, глупо было ожидать чего-то иного от школьной библиотеки, в которой каждая книга тщательно проверена на наличие опасной информации. Что-то по-настоящему интересное можно отыскать только в частных собраниях, к которым меня никто не допустит.

Выйдя из библиотеки, я медленно побрела по этажу — третьему — и неожиданно заметила впереди толпу народа, мельтешившего вокруг носилок, на которых лежал неподвижный Лихобор Лютоборович. Что с ним? Сердечный приступ?

Нет, сердечный приступ кровотечением не сопровождается, да еще таким, чтобы и пол заливало, значит, Египтянка. Вон, и дяденьки из Карательно-Инквизиционной Службы здесь — один помоложе, пониже и в очках, другой возраста примерно как пострадавший, сам высокий, обладатель роскошных седых усов. Те же, что расспрашивали нас позавчера.

Что же с волхвом? Он ведь, в отличие от Олега Ингваровича, был очень сильным волшебником, да и опытным, к тому же — в свое время чуть ли не полвека служил в армии, потом перевелся в КИС, и только потом, в возрасте около ста восьмидесяти, пошел работать в школу...

Лежавший на носилках Лихобор пошевелился. Из воздуха рядом возникла медсестра, пользующаяся исключительным правом на телепортацию внутри "Аниора", у нее даже был специальный артефакт, облегчающий перемещение. Телепортация — дело нелегкое, рискованное даже для профессионалов, а Еве до столь высокого уровня в данной области было далеко.

Она склонилась над раненым, накладывая какие-то чары, и почти сразу крикнула:

— Его срочно надо в больницу, я не справлюсь!

Дальше я дослушивать не стала и, развернувшись, тихо пошла обратно. Ничего, в обход спущусь на первый этаж, благо лестниц здесь достаточно.

Когда уже приедет директриса, почему даже смерть брата не поторопила ее? Она связана со школой куда теснее, чем прочие учителя и тем более ученики, хотя и в этих случаях связь имеется. Недаром первоклассников везут в школу через какие-то потусторонние просторы — "Аниор" не подпускает к себе людей просто так. Эта длительная поездка — часть ритуала его "привыкания" к новичкам... В случае с директрисой все сложнее — говорят, что она может разговаривать со стенами и получать от них ответы. А точно известно, что она управляет защитными барьерами вокруг школы и знает ее как свои пять пальцев. Пожалуй, Селена Ингваровна смогла бы разобраться с этими нападениями на учителей... А то, чует мое сердце, эти молодцы из КИС пользы не принесут.

Настя по-прежнему сидела в комнате, игнорируя еще почти по-летнему теплую погоду — впрочем, без солнца та казалась не такой уж хорошей.

— Что у тебя с лицом? — удивилась Настя, подняв голову от ноутбука, в котором что-то лихорадочно печатала. — И почему у тебя на нем все написано? Я бы не сказала, что это плюс!

— Лихобор Лютоборович в больнице, — коротко ответила я.

— Неужели опять эта загадочная мстительница? Или просто неудачно сотворенное заклинание?

— Кажется, Египтянка, но я точно не знаю, я только видела, что он весь в крови, а потом медсестра не смогла его вылечить сама...

— Прекрасно. Если так пойдет и дальше, заниматься нашим образованием станет некому, — цинично хмыкнула Кольчукова. — Я только не понимаю, за что она мстит?

Я пожала плечами.

— Чем дальше живешь, тем веселее становится, — вздохнула Настя и хотела добавить еще что-то, но ее прервал звук из тамбура, напоминавший заунывный вой на одной ноте.

— Что за? — озадачилась она.

— Раз, два, три, готово, — донеслось снаружи, и я наконец-то сообразила, что это ожил динамик школьного радио, прикрепленный к под потолком в тамбуре. Проверка звучания, с которым за лето могли возникнуть проблемы, закончилась, и дальше динамик заговорил голосом Селены Ингваровны.

— Внимание всем, говорит директор. Сегодня было совершено нападение на преподавателя волхвования Лихобора Лютоборовича. В связи с этим завтра в "Аниор" прибудет отряд боевых магов из КИС, и преступник будет обнаружен. Поводов для паники пока нет. Желаю всем хорошо провести выходные.

— Ага, в компании боевых магов и маньячки, — фыркнула Настя. — Она издевается! Но одна хорошая новость уже есть — директриса в школе, а значит, можно капать ей на мозги.

— У нее умер брат, — осторожно напомнила я. — Ей может оказаться не до тебя...

— Меня не волнуют ее проблемы. Правда, поводов идти к ней особых нет, разве что отметиться. Вот подлость-то! Не поковыряться пальцем в чужой ране, — печально сказала Кольчукова.


На следующий день, в воскресенье, когда я проснулась и, не обнаружив в комнате хозяйки, пошла завтракать в одиночестве, по дороге в глаза мне то и дело бросались хмурые дяденьки в характерной темно-фиолетовой в неактивном состоянии форме-хамелеоне КИСов — одни сидели на широких подоконниках, другие устроились прямо на полу, многие курили, выказывая откровенно наплевательское отношение к здоровью школьников, по крайней мере, тех, кто сам не имел этой вредной привычки. По двору тоже бродило несколько боевых магов. Да, похоже, Селена Ингваровна, воспользовавшись своим влиянием, вызвала в "Аниор" целую армию...

В столовой я увидела Настю, которая находилась в очень задумчивом настроении. Держа одной рукой вилку с наколотой на нее не надкушенной котлетой, указательным пальцем другой она водила по листку бумаги, лежащему на столе. Заметив меня, Настя обрадовалась.

— Хорошо, что ты здесь, — заявила она. — Помоги выбрать, что лучше: факультатив по самообороне или по египетскому письму, что особенно актуально из-за прозвища местной мстительницы?

— Ну... не знаю.

— И как мне быть? Два кружка я не потяну, а заниматься чем-то мне необходимо, чтобы не сидеть на заднице долгими вечерами! — она выжидательно уставилась на меня, но я молчала. Тогда Настя взяла салфетку и разорвала ее на три части. На двух обрывках она написала названия дополнительных занятий, третий оставила пустым, после чего закрыла глаза и наугад потянула бумажку.

— Твою ж дивизию, — поморщилась Кольчукова, разглядывая чистый клочок салфетки, волей судьбы оказавшийся в ее пальцах. — Ладно, черт с ним. Решу по дороге.

С этими словами она ушла.

Вечером, часов в девять, вернувшись с прогулки по школе с Егором, я обнаружила Настю, кружившуюся по комнате с переменным успехом — ей мешали каблуки на туфлях, а еще она путалась в длинной юбке.

— Я записалась на фламенко! — ликующе воскликнула она и, споткнувшись, рухнула на пол, откуда не стала подниматься, раскинувшись по ковру дохлой морской звездочкой.

— Здорово, — кивнула я, не удивляясь.

Следующим утром я проснулась от громкого вопля Насти:

— Смотри, это фоторобот Египтянки!

Я отрыла глаза. Прямо по курсу была листовка с изображением кого-то очень черного.

— Она негр? — обалдело спросила я.

Настя засмеялась.

— Она в маске. Знаешь, как у фараонов были? Только у этой Египтянки маска темная, и лишь добрые глаза на ней выделяются. Выживший волхв описал, а КИСы нарисовали как умели. Я даже со стены сняла это произведение искусства — на память.

Присмотревшись, я увидела на обратной стороне листа, которым размахивала Кольчукова, застывшие капли клея "Супермагический! Плюс", отличимые от просто "Супермагического" по характерным золотистым искоркам, медленно дрейфующим внутри капель. Я не знаю, кем нужно быть, чтобы отодрать что-то, прикрепленное этой субстанцией — она действительно и "Супер", и "Плюс", держит намертво, отклеить может только приклеивший. Но Настя явно не была причастна к распространению фотороботов по "Аниору"...

По расписанию была алхимия. В школьном курсе изучалась только внешняя — взаимодействие веществ и первоначал между собой, не задействующая мага как реагент; внутренние превращения, или алхимия духа, по причине сильной опасности относились к высшей магии и проходились в аспирантуре.

Впрочем, о каких-то особо магических трансформациях в первый год речи не шло — задачей учителя было ознакомление учеников с основами самой обычной химии, с частичными корректировками. Для детей из обычных человеческих семей, уже зубривших ее на протяжении нескольких лет, это не представляло трудностей. А вот потомственным волшебникам приходилось тяжко — программа была устроена по-идиотски, летела вперед, будто на форсаже, не оставляя шансов не знакомому с химией человеку в ней хоть как-то разобраться... Однако это лирика.

Алечка чуть ли не лезгинку плясала у доски, умоляя класс заткнуться и послушать ее, но куда там! Строить людей — сложная наука, которой молодой преподавательнице еще не удалось овладеть. Чувствуя в ней слабину, ученики продолжали кто переговариваться, кто слушать музыку, а кто и листать странички журналов.

— Что эта трепетная лань тут делает? — риторически спросила Настя, разглядывая Алечку в упор. Алечке это не нравилось, она ежилась под тяжелым взглядом, одновременно призывая разбушевавшихся деточек к порядку.

Я сидела за партой тихо и терпеливо ждала, когда обстановка в кабинете доведет учительницу до кондиции. Наконец, момент настал.

— Заткнитесь! — рявкнула раскрасневшаяся Алечка, быстро и очень ловко накрывая площадь класса Сеткой Безмолвия. Рядом со мной хмыкнула Настя, которая успела блокироваться. Я почти успела, но все же не смогла синхронизировать теорию с практикой.

— А вот теперь вы меня послушаете, — с мрачным удовлетворением сказала Алечка. Определенно, она делала успехи по сравнению с предыдущим годом — тогда применить магию к ученикам она осмелилась только во втором полугодии, да и то единожды.

Вот теперь начался урок. Заклинание Алечка сняла уже через несколько минут, но впечатленные ученики поддерживали подобие порядка до самого звонка.

— Любопытно, как она справляется со старшеклассниками, они же посильнее нас в магическом плане, — покачала головой Настя, выходя из класса. На пороге она замерла в раздумии, потом развернулась и крикнула сидевшей за столом Алечке:

— До свидания!

Та так удивилась, что даже вздрогнула.

Больше из незнакомых до этого дня учителей Насте сегодня не понравился никто, а с Багирой она даже поругалась.

После уроков к нам подошла с заговорщическим видом Стелла.

— Мы с Лай хотим вызвать демона, — сообщила она. — А вы не хотите?

— Лично я — не очень, — помотала головой Настя. — Вот еще что хочу выяснить: вы опухли? Демона! В школе! С вашим-то уровнем!

— Значит, ты не пойдешь? — разочарованно спросила Костенко.

— Что значит — не пойду? Когда состоится это мероприятие?

— Сегодня в полночь, но лучше подходи без десяти. А Рита?

— Самоустраняюсь, — сказала Настя в ответ на мой взгляд. — Сама решай.

С одной стороны, затея выглядела откровенно глупой — взять более-менее правдивое описание призыва Стелле с Лай было негде, а всякие самоделки могут аукнуться весьма широким спектром неприятностей — от обнаружения директрисой до смерти. Но с другой стороны... Я ведь никогда не пыталась вызывать демонов, и это может оказаться интересным, а любопытство во мне часто перевешивает здравый смысл...

— Наверное, пойду, — решила я. — А кто еще будет?

— Ника и Юля из сто седьмой комнаты, — с готовностью откликнулась Стелла.
Я смутно помнила этих девочек, наших соседок, кажется, они были сестрами — обе полненькие и светловолосые, с голубыми глазами и очень громкими голосами — последнее выяснилось, когда однажды Настя столкнулась с ними в тамбуре. Слово за слово, произошел конфликт, Кольчукова в сердцах наговорила много хорошего, огребла сама, и на этом раунд окончился — вничью. Но каких-либо особо сильных враждебных чувств после этого к ним Настя не питала.

— Темные дела будут вершиться вечером, — хмыкнула Кольчукова вслед Стелле, устремившейся к Лай, которая оставалась в стороне на протяжении нашего разговора. — Имбециллизм процветал!

— А зачем ты тогда идешь?

— Поделиться опытом, — усмехнулась уголком рта Настя. — Я не могу допустить, чтобы этот прекрасный порыв души пропал даром.

Мне стало не по себе. Уж у Кольчуковой-то все вполне может получиться, и предприятие из разряда просто глупых переходит в откровенно опасные. Но я уже согласилась.

Я внесла здоровую инициативу подремать хотя бы пару часов днем, чтобы к полуночи не зевать от усталости. Предложение было принято, хотя угомониться удалось не сразу — я, параноик по обстоятельствам, не смогла бы уснуть, не сделав уроки, а Настя производила археологические раскопки по шкафам и чемоданам в поисках чего-то, нужного для грядущего ритуала.

— Разбуди меня без пятнадцати, ага? — сказала Настя, когда все наконец-то было готово.

Самой бы не проспать...

Назначенное время мы не проворонили, и ровно без десяти проскользнули в сто девятую комнату. Настя взяла с собой несколько книг и непрозрачный пакетик размером примерно с ладонь. Если бы я только знала, какие проблемы у меня возникнут из-за его содержимого...

— Все в сборе! — драматически прошептала Стелла. Она в ночной рубашке сидела на полу возле не очень ровного круга диаметром в метр, начерченного мелом. Руны в кольце между внутренней и внешней окружностью были начерчены столь же неумело, сколь и старательно. В комнате царили тишина и темнота, последнюю разбавлял только слабый свет нескольких свечей, стоявших на столе. На одной кровати, прижавшись к друг другу, сидели Юля и Ника, испуганные, но заинтересованные. На другой одиноко расположилась Лай, в этом освещениии выглядевшая как ведьма — очень уж удачно легли тени на ее лицо.

— Все, идите сюда! Садитесь рядом, — приказала Стелла. Спрыгнула с постели Лай, сестры, взявшись за руки, видно, для храбрости, неуверенно подошли, я последовала за Настей, опустившейся на пол возле Костенко.

— Маловато свечей, — неодобрительно покачала головой Кольчукова. — В такой темени ничего не увидишь.

— Больше нельзя, — возразила Стелла. Остальные в спор не вмешивались, не считая себя достаточно компетентными в данном вопросе.

— Что значит "нельзя"? — возмутилась Настя. — Да нормальный ритуал можно проводить хоть при электрическом свете, полумрак тут только для антуража!

— Неправда!

— Успокойтесь, — бросила им Лай. — Давайте уже начинать. Стелла, где книга?

— Вот, — Костенко привстала, и мы увидели, что сидела она на потрепанной книжке с золотыми наполовину стершимися буквами на обложке.

— Ого, — хмыкнула Настя. — Кто бы мог подумать, у меня такая же!

И она продемонстрировала сборищу идентичный Стеллиному томик.

— Твой поновее, вроде бы, — сказала Лай.

— Наверное, из-за того, что я не имею привычки на нем сидеть, — фыркнула Настя. — Короче, по теме: на сто четырнадцатой страничке есть чудесная вещь, предназначенная как раз для развлечения юных магов-дебилоидов, а именно — своеобразный лоторейный призыв. Фиг знает, кто придет, и он же знает, к кому. Остальные видеть демона не будут, и тронуть он их не сможет. Защитный круг не требуется, впрочем, это убожество ни на что и не годится.

Кажется, Стелла обиделась из-за "убожества", по крайней мере, помрачнела сильно.

— Ты чего ребенка доводишь? — нахмурилась Лай. — А то, что ты предлагаешь — лажа. У нас нет порошка.

— У меня все с собой, — усмехнулась Настя, подкидывая в воздух пакет.

— Это что, настоящий?! — пораженно выдохнула Стелла, забыв про обиду.

— Разумеется.

— Вы о чем? — робко спросила одна из сестер, Ника она или Юля, я не знала.

— Специальный порошок, из чего он — ХЗ, может, туда и что веселое добавляют, вроде того же кокаина, — пожала плечами Настя. — Но на него отлично приманиваются демоны!

— Ладно, поехали, — перебила ее Лай.

— Угу. Этис, атис, аниматис, этис, атис, аматис! Это я настраиваюсь, уберите с меня бесстыжие глаза! — сказала Настя.

— Информационное поле загрязнено, — печально окликнулась Стелла. — Здесь слишком много ссорились.

— Только не начинай опять, — поморщилась Лай. — Я больше не хочу слышать про поля.

— Так, мы со Стеллой читаем этот рэп, остальные сидят тихо и не мешают, — заявила Настя. — Книгу открыла? На счет три: раз, два...

И они затянули на два голоса длинные чужие фразы. Однажды, не прерываясь, Кольчукова открыла пакетик и подбросила в воздух щепотку чего-то внешне похожего на муку.

Наконец заклинательницы утихли.

— Ну как, кто-то что-то видит? — полюбопытствовала Настя, вглядываясь в лица присутствующих. — Неужели нет?!

К ее жесточайшему разочарованию все покачали головами.

— Да что же это такое, я этот порошок спионерила из такого места, что он просто не может быть подделкой!

— Не расстраивайся, это, наверное, из-за заклинания, — Стелла, добрая душа, полезла ее утешать. — Может, еще что-то попробуем?

Я почувствовала, что ужасно хочу спать, и гори все огнем. Пусть здесь хоть половина преисподней пляшет, мне это неинтересно.

— Я пойду, — сказала я. — Извините, но я уже носом клюю. Удачи!

— Спокойной ночи, — кивнула Настя.

— Да уж, пусть она хоть у кого-то будет спокойной! — мрачно произнесла Лай. — Я так чувствую, фарта сегодня не будет, и мы просто просидим тут до рассвета, после чего разойдемся...

Я вышла в тамбур и толкнула дверь нашей с Настей комнаты, нащупала выключатель от бра над моей кроватью...

Шок — это по-нашему.

На столе сидела обнаженная девушка, единственным предметом на которой была заколка с большим поблескивающим камнем в растрепанном темном каре. При моем появлении девушка подняла голову, уставившись на меня ярко-голубыми, чуть светящимися глазами.

— Ага, а вот и моя хозяйка, жертва и просто неумелая волшебница в одном лице, — хмыкнула она, спрыгивая со стола. — А что, все очень даже неплохо... Грудь, личико, ножки...

Прежде чем я успела что-то сказать, демоница быстро приблизилась и провела длинным ногтем по моей щеке.

— Что ты... — возмущенно начала я, но она не намерена была меня слушать — толкнула на постель, сама уселась мне на бедра, запуская одну руку под майку, а другой расстегивая молнию на моих джинсах.

— Спокойно, солнце, — лениво протянула она, когда я попыталась ее сбросить.

— Слезь с меня! Если уж так вышло, что я тебя призвала, то ты должна слушаться! — я была в полном обалдении.

— Я никому ничего не должна, — почти промурлыкала демоница и лизнула меня в шею.

Я все-таки сумела ее отпихнуть, но ненадолго — она тут же вернулась и нависла надо мной, прижав мои запястья к кровати.

— Да отстань! Немедленно! У меня нормальная ориентация!

— Кому и когда это мешало?

Я снова рванулась, но тщетно — демоническая хватка оказалась сильна.

— Да хватит уже трепыхаться, — недовольно сказала эта нимфоманка, перехватывая мои руки одной своей, высвобождая другую для дальнейших маневров. — Ты слишком много болтаешь...

И она пресекла возражения, впившись в мои губы поцелуем — довольно грубым, напористым и, вне всяких сомнений, страстным. Будь на моем месте мальчишка, этого аргумента бы хватило, однако я была девушкой, и потому только принялась вырываться с новой силой. Но, к сожалению, демонице было плевать на мое сопротивление. Ее правая рука вновь полезла мне под майку, потом меня перевернули на бок, чтобы удобнее было заниматься застежкой лифчика.

— Неужели я тебя совсем не привлекаю? — хрипло засмеялась демоница, отчего вдоль позвоночника у меня словно устроили гонку мурашки. — Неужели я некрасивая?

В этом ее упрекнуть было нельзя — никогда не видела таких совершенных черт лица...

— Как тебя зовут хоть? — спросила я.

— Сама прихожу, — застежка поддалась, и лифчик полетел на пол.

— Как твое имя?

— Я его не люблю... Но ради тебя — что угодно. Ишалес.

И она принялась стягивать с меня джинсы.

В тамбуре послышались голоса — наверное, не добившись никаких результатов, горе-заклинательницы решили расходиться.

Если сюда войдет Настя и увидит, что происходит...

Я этого не хочу. Совсем.

Изловчившись, я отбросила Ишалес на пол и сразу же вскинула правую ладонь, готовясь, если что, ударить сгустком энергии. Надо же, я была настолько поражена, что абсолютно забыла о магии...

— Ну ладно, ладно, ухожу, — демоница прыжком поднялась на ноги. — В самом деле, нам ни к чему свидетели, тем более, такие. Ничего, у нас впереди еще много встреч!

Сделав это многообещающее заявление, она шагнула к стене и исчезла в ней.

Я поспешно разделась, довершая начатое Ишалес, и натянула ночную рубашку. Снятые вещи отправились в шкаф, я рухнула в кровать, укладываясь там на бок и готовясь симулировать глубокий сон — не было никакого желания разговаривать с Настей. Я сейчас пребывала в неадекватном состоянии — никогда до меня сексуально не домогались девушки. Парни — да, было дело, впрочем, моя коленка, которой я метко била по чувствительным местам, и газовый баллончик, с которым я редко расставалась, сохраняли мою девственность неприкосновенной...

Послышались шаги. Потом Настя выругалась, помянув незлым тихим словом угол стола, об который ударилась, и спросила:

— Рита, ты спишь?

Вопрос, на который сложно дать честный положительный ответ. Я продолжила изображать из себя жертву объятий Морфея.

Настя подошла и накрыла меня одеялом, до того валявшимся скомканным где-то у моих ног — что ж, это кстати, камни, из которых построен "Аниор", и днем-то толком не прогреваются, а ночью в школе и вовсе холодновато.

Я постаралась успокоить до сих пор бешено колотящееся сердце волевым усилием. Самое дикое — не то, что Ишалес ко мне приставала, а то, что еще бы чуть-чуть — и я бы поддалась натиску и начала сама получать от этого удовольствие. Откровенный эротизм, конечно, на всех действует одинаково, но все равно есть над чем задуматься.

Полежав с закрытыми глазами в темноте какое-то время, я почувствовала, как сердце возвращается к привычному ритму. А вот разуму успокоиться не светило — уж больно жутко было от перспективы как-то справляться с призванной демоницей. Да, сходила я посмотреть на запрещенную магию, ничего не скажешь. Как же теперь избавиться от последствий?


Утром по школе разнеслась новость о повторном нападении на Лихобора Лютоборовича, на этот раз в больничной палате.

— Зачем Египтянке их убивать? — искренне недоумевала Стелла, которая и ввела нас в курс дела. Мы сидели в столовой за одним столиком и завтракали. До начала занятий оставалась пара минут, но никто не торопился — в помещении находилось множество народа, а за большим учительским столом не спеша ели преподаватели, среди которых была и Олимпиада Михайловна, чей урок — география — стоял у нас по расписанию первым.

— Она могла с ними столько всего сделать! Свести с ума, отдать инопланетянам на опыты, превратить в рыбок и посадить в аквариум, наконец! — не успокаивалась Стелла. — Зачем же она льет кровь?

— Давайте сменим тему, — поморщилась Лай. — Разговоры о крови портят мне аппетит.

— Какие мы нежные, — хмыкнула Настя. — Ну, твои проблемы. Стелла, скажи, где ты взяла ту книгу про демонов? А то мне клялись и божились, что мой экземпляр — последний из оставшихся.

— Я тоже так думала о своем. У меня в замке много книг...

— Ты живешь в замке? — перебила Кольчукова. — А кто твои родители?

— Папу я не знаю, — застенчиво сказала Стелла, — я выросла с мамой и братом. Мы все вампиры...

Настя не поперхнулась и ничего не уронила, но по лицу было ясно видно, что она поражена до глубины души, и я полностью разделяла ее чувства — ну как можно подумать, что это миловидное создание с легкой придурью на самом деле кровопийца?!

Лай никак не среагировала на заявление Стеллы, видимо, она уже была в курсе. Ее привычно-угрюмое лицо, наверное, являло чудестный контраст с офигевшими нашими.

— А вы не любите вампиров, да? — грустно спросила Костенко. — Я пересяду, если вы хотите...

— Стой! Просто ты мало на них похожа, и мы удивились. Извини, — остановила ее Настя. Я кивнула, присоединяясь к ее словам.

— Точно?

— Конечно, — заверила ее Кольчукова.

Прозвенел звонок.

— Простите, что я так плохо о вас подумала! — воскликнула Стелла.

— Проехали, — отмахнулась Настя.

— Но все-таки, почему же не сработал ритуал? Мы все делали как написано, — сказала Костенко, уже выбросив из головы предыдущий разговор.

— Мало ли, ошиблись с транскрипцией, или все-таки порошок был не тот.

Олимпийская Мишка завершила трапезу и, промокнув губы салфеткой, зычно крикнула на всю столовую:

— Первый "альфа" класс, хватит наедать бока, рысью в кабинет.

Мы отправились за ней.

— Хотелось бы мне знать, кто будет вести волхвование, которое у нас следующее, — пробормотала Настя.

— Может, отпустят с урока, — с сомнением предположила Лай.

— Вряд ли.

— Спросите у Мишки, она завуч, должна знать, — сказала я, впервые заговорив этим утром.

— Это мысль, — согласилась Настя.

Наш вопрос Олимпиада Михайловна назвала глупым.

— Разумеется, уже прислали замену, — снисходительно сказала она. — Если не ошибаюсь, это двое практикантов.

Опять будет как с Алечкой? А мне в этом году экзамены сдавать, между прочим. До них еще далеко, но мало ли, насколько к нам прибыли практиканты?

После географии мы столпились у класса волхвования. Заметив, что возле Славы толпа уплотнилась, я тоже решила ее послушать, тем более, она только-только начала вещание.

— Так вот, девчонки, у нас нет шансов, — категорично сказала Слава. — Они оба офигенно красивые. Просто офигенно. Но никем они не заинтересуются!

Кажется, она уже разнюхала что-то о наших новых учителях. Неудивительно, насколько я ее знала, она всегда была в курсе всего.

— А знаете, почему?

Народ не знал.

— Они встречаются друг с другом, — поведала Слава. — Инфа сто процентов. Виталик с ними знаком, они полтора года вместе.

Я покачала головой и отошла. Что ж, есть в ее рассказе нечто очень любопытное, и это отнюдь не сплетня. С каких пор Виталий разговаривает с собственной рабыней о своих приятелях? И вообще он, кажется, никому из своих предыдущих жертв не позволял ходить на уроки... Странно это все.

Увидев практикантов, я поняла, что Слава насчет них не лгала — действительно, оба более чем симпатичные. Один — с длинными волосами, собранными в хвост, и в кожаной куртке с заклепками, представлял собой образец брутального мачо, посадить на мотоцикл — и будет идеальный байкер. А второй, в противоположность ему, был коротко острижен, печален той вселенской печалью, что так нравится девушкам... да, наверное, и не только девушкам, судя по взглядам "байкера"... Глаза второго практиканта были большими и синими-синими. Линзы?

— Че встали на пороге? — нелюбезно поинтересовался у нас развалившийся за преподавательским столом "мачо". — Падайте уже за парты, дебилоиды.

Настя, стоявшая рядом со мной, недобро прищурилась.

Мы расселись. Конечно, среди учеников сразу же началось бурное обсуждение учителей.

"Мачо" не стал тратить слова. Он просто достал под недоуменными взглядами из внутреннего кармана куртки пистолет и выстрелил в одну из ламп под потолком.

В классе стало тихо.

— Ну, начнем урок, — вступил в беседу обладатель синих глаз. На выходку напарника он не обратил внимания, словно уже привык к подобному. — Записывайте тему: шаманские ритуалы народов Крайнего Севера.

— Это что вообще такое? — гневно прошептала Настя, ни к кому не обращаясь, она просто выражала свое возмущение. — Какие, к чертям, народы Севера?! Да в учебнике про них — полпараграфа с горем пополам!

— Эй, за третьей партой, лохматая, тебе жить надоело? — коротенький монолог Насти был слишком четко слышен на фоне тишины, наступившей после выстрела.

Снести подобную реплику Кольчукова, понятное дело, не смогла.

— Как тебя зовут? — спросила она ледяным тоном, глядя в упор на "байкера". — Ладно, неважно. Нет необходимости запоминать имя того, кто все равно вылетит из "Аниора" после этого урока.

Настя взяла мобильник, который почти всегда выкладывала из сумки на парту, и набрала какой-то номер.

— Александр Михайлович, один из преподавателей угрожает ученикам пистолетом, — сказала она, прижав трубку к уху. — Мне не нравится этот способ повышения дисциплины.

И отключилась.

— Эй, шмакодявка, ты куда звонила? — опомнился до того находившийся в ступоре от нахальства Насти практикант.

Кольчукова не ответила, улыбнувшись краешком губ загадочней Джоконды.

А буквально через несколько секунд в класс ворвалась группа боевых магов в одинаковой форме без каких-либо опознавательных знаков. Они явно не имели отношения к отряду КИСов, находившемуся в школе.

— Вон тот, который задние лапы на стол положил, — сказала им Настя.

Пару мгновений спустя вконец обалдевший "мачо" был скручен и обезоружен.

— Ты с ума сошла? — прохрипел он. — Я пошутил!

— Я оценила. И пошутила в ответ.

Его вывели из кабинета.

Настя посмотрела на оставшегося в одиночестве практиканта и осведомилась:

— Почему же вы молчите и не начинаете занятие?