танцую туда, где кормят и гладят
Автор: Meskenet
Фэндом: D.Gray-man
Персонажи: Алманда, Лаванда (в мечтах Лави), Аллен (это пейринг!)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Драма, Стёб
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 14 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
У Канды опупенно живое воображение. А еще он совершенно не умеет дружить, зато отличается верностью и не страдает склерозом.
читать дальшеИ только одна вещь меня удивляет:
Я всё ещё здесь.
"Fleur"
Воображение рисовало Лави уши и в том же мире фантазий отрезало их. Кровь плескала фонтаном, заливая алым все вокруг, вымазывая стол, делая не сильно интеллектуальные лица завтракающих орденцев еще дебильнее от удивления. Глупо раскрывались рты, распахивались глаза...
"Заткнись, - думал Канда, косясь на рыжего ублюдка, растерявшего последний страх, променяв его на неуместную храбрость. - Завали хлебало. Заткнись. Завали..."
- ...тогда они начали вытаскивать из стены все камни, один за другим: вынут - и вернут на место, а потом следующий, потом этот обратно кое-как. И долго они так веселились, но клад так и не нашли, неудивительно, впрочем: знаешь, какая то была стена? В высоту в ней было...
- Ты, - Канда поднял тяжелый взгляд с собы на конвульсивно жестикулировавшего Лави.
- Я, - немного нервно согласился тот, прекращая увлекательный рассказ.
- То, что я с тобой почти переспал, не значит, что я буду выслушивать всю эту херню.
- Юу, ты жесток!
Вместо очередного "не называй меня по имени, не заслужил, падла" Канда молча взял миску с салатом, который ел "падла", и нахлобучил посудину на рыжую голову. Не обращая внимания на ошалелого Лави, он встал со скамейки и с чувством исполненного долга направился к выходу, сохраняя философский взгляд на происходящее. Путь пролегал мимо стола, где Уолкер, жуя какую-то дрянь, с набитым ртом объяснял Алме правила игры в покер. Карма кивал и, пододвигая к сэмпаю тарелки, делал вид, что ему интересно. Канда посмотрел на обоих с презрением, как на дохлых мух между оконными рамами.
Презрение давалось не так легко, как хотелось бы.
- И тебе доброго утра! - крикнул вслед Алма. Пристроившийся на его плече Тимкампи махнул хвостом и оскалился.
Юу стиснул зубы. С тех пор как вернувшийся с миссии лучший, мать его, друг рассказал о своем намерении совратить Аллена, Канда объявил обоим бойкот, поскольку данный факт портил ему картину мира и настроение.
Однако, надо отметить, все началось не вдруг.
Отдать Алму в ученики роковой женщине Клауд Найн было ужасной ошибкой, стоившей Карме натуральной ориентации. Канда помнил его вопли, суть которых сводилась к тому, что женская грудь - злейшее зло. В сбивчивых рассказах жертвы матриархального произвола фигурировали демонические подруги Найн. Что они ему (с ним?) сделали, Алма говорить отказывался, только изображал адские муки на лице и выбирал в домах терпимости проституток поплоще. А потом и вовсе перешел, к ужасу Канды, на мальчиков.
Положение утяжелялось тем, что после недельной комы - неудачного итога миссии, - Канда вспомнил несколько эпизодов из прошлой жизни. Вкупе с уже известными и сто раз обдуманными воспоминаниями Алмы они позволяли сделать умопомрачительный вывод и выкинуть к чертям браслет из семян лотоса, поскольку встреча с "тем человеком", мать его, состоялась.
Юу стал привечать и провожать бедолагу обнаженным лезвием Мугена - на всякий случай, чтоб не вышло чего. Алма отнесся к этому с пониманием, близко не подходил, и месяца через полтора Канда, которому это надоело, примирился с неизбежным.
Но новая цель Алмы, коей стал Уолкер, его слишком уж не вдохновляла. Он искренне не понимал, что хорошего можно найти в недомерке, и был возмущен тем, что Алма в погоне за новым увлечением почти позабыл его самого. Да, Карма был надоедлив и вечно нес какую-то шизоидную чушь, перемежая ее энциклопедическими вставками из прочитанных книг, да, у него всегда рождалось множество идиотских идей, но Канда привык, и без этих выкрутасов ему жилось как-то некомфортно. А тут еще и Уолкера приходилось игнорировать из глубокого чувства протеста - застрел. Скучно. Пугать Искателей суровым взглядом исподлобья - не то, чем интересно заниматься. Разговаривать с Линали о тяготах жизни - тоже не лучший способ времяпрепровождения.
Оставался еще вариант, который, может, и не был бы рассмотрен всерьез, но в свете некоторых обстоятельств стал актуален. Вариант этот предусматривал участие некоего рыжего кролика и широкой двуспальной кровати - на иную Канда был не согласен. Нет, разумеется, Юу вовсе не был нужен роман, на который Лави, напротив, рассчитывал, что читалось в хитром глазе. Юу хотелось острых ощущений и самоубиться. Поскольку второе он себе позволить не мог, остановился на первом.
Лицо медленно выпадающего в осадок Лави грело Канде душу около минуты, пока не приобрело иное выражение. Причиной такой богатой мимики стало прямое и неожиданное предложение "пойти потрахаться", как выразился инициатор вероятного процесса.
Лави, долго пребывавший в шоке, осторожно справился о душевном здоровье потенциального сексуального партнера, и, убедившись, что тот не шутит и не собирается вот прям щас резать его на ленточки, согласился, ибо давно посматривал в сторону Канды. Как, впрочем, и во многие другие стороны.
У Канды это должен был быть первый раз с человеком своего пола. Лави старался, как мог, но его холодный любовник огнем страсти не воспылал и в конце концов ушел, приложив на прощание несчастного партнера черепушкой о железную спинку кровати. С тех пор поврежденный мозг Лави функционировал с перебоями, причем эти перебои приходились на моменты, когда рядом был Канда.
Дело не в рыжем дураке было, конечно. Дело было в дураке с катаной, который наивно решил, что сумеет справиться со своей проблемой очень личного характера таким топорным методом. Осознав ошибку, он теперь отчаянно боролся с желанием сделать себе харакири или выпустить кишки кому-либо из ближних своих. Ведь даже подраться было не с кем - бойкотируемые являлись самыми лучшими противниками для спаррингов, а мутузить Лави уже приелось. Линали же, как даму, бить было как-то нехорошо.
У мрачного настоя Канды была одна причина, в чьем имени было два слога: Ал-ма. Отношение к нему у Юу давно стало неоднозначным. Порой, в особо пессимистичные минуты, казалось, что вокруг этого болтливого придурка крутится вообще все на свете. И ладно бы, но в какой-то момент Канда понял, что слишком много о нем думает, и не всегда в правильном контексте.
Ведь светлый образ товарища, лезущий в голову во время определенного неафишируемого занятия, когда нормальные люди представляют себе грудастых девчонок - это плохо, на самом деле.
А? Что? Кто-то назвал Канду нормальным? Нет? И правильно.
Раньше ему если и хотелось, то не столько человека, сколько секса в общем, неважно, с кем. И то было нечасто. Он подобрал своему темпераменту определение "мороженая рыба" и успокоился. А потом его стал привлекать Алма.
Нет, это умудриться надо - все предыдущие годы быть законченным гомофобом, а потом внезапно обнаружить, что лучший друг-гей очень даже симпатичный...
Члену не прикажешь.
А вот Алма к Канде относился исключительно по-дружески, и последнему часто бывало до безумия стыдно от надежно скрытой плащом эрекции, возникающей непредсказуемо и подло. Всякого рода фантазии тоже являлись без пригласительных, причем в этих фантазиях Канда обычно видел в пассиве себя, что тоже удивляло безмерно, вызывало душевное отторжение и заставляло не спать ночами. Его ломало и корежило, и секса хотелось так, что ныли яйца.
А если заснуть все же удавалось, то начинались сны, и было еще хуже. По утрам Канда в порядке аутотренинга называл себя чудовищем.
Понадеявшись на то, что с подобной хренью можно разобраться, единожды переспав с кем-нибудь и убедившись, что ничего примечательного в этом нет, Канда начал приглядываться к знакомым. Линали отпадала сразу, Аллен бойкотировался, Кроули был смешон, Комуи плотскими утехами не интересовался, предпочитая на досуге (и в рабочее время тоже) собирать здоровенных косячных роботов, на Чоуджи Канда бы не польстился даже обкуренным, Тимоти был маленький, Дейся - мертвый, к Мари подходить было стыдно, а вот Лави казался, в принципе, подходящей кандидатурой. Но после неудавшегося опыта с ним возникло непреодолимое желание проверить, как оно было бы с Алмой - ясно же, что совсем иначе. Ведь он совершенно не похож на Лави. И ему все можно позволить, перед ним можно раскрыться полностью, не беспокоясь, что неправильно поймут или еще что.
М-да, ему можно довериться и доверить что угодно, кроме самого важного вопроса: "Ты меня хочешь?" Формулировка должна быть именно такой. Если спросить: "Ты меня любишь?", - ответ будет положительный, но не подразумевающий того, что хочется Канде.
Эх, с Лави тупо получилось. А он с тех пор обнаглел. Гонять кроля по этажам с Мугеном наперевес было муторно и вломно, вот поганец и пользовался моментом. Проучить бы.
Канда отправился в зал для медитаций, рассчитывая отрешиться от мирских проблем и ненадолго выпасть из реальности. Но эта самая реальность не отпускала и, злорадно ухмыляясь, подкидывала лишних мыслей. Например, о том, что Алма чуть выше и шире в плечах и что, наверное, здорово было бы оказаться зажатым им в каком-нибудь темном углу, притворившись, что он сильнее и разрешив вытворять все, что вздумается. А идей у Алмы всегда было много...
От таких мечтаний Канда быстро ощутил, как свободные штаны становятся тесноваты в области паха, и с тихим, но выразительным ругательством поднялся с пола. Медитация не удалась.
Тогда он пошел в тренировочный зал, где повстречался с Линали - не в добрый час. Он-то ее не бил, а вот она его - очень даже. Получив по мозгам и по яйцам, Канда ощутил душевное равновесие и, слегка подобрев, в состоянии просветления решил снова попытаться помедитировать, на сей раз в лесу.
Нет, вообще-то там было здорово. Солнышко, листики облетают - и прямо в морду, травка, какая-то мелкая козявчатая хрень ползает, порхает, забивается в ноздри, намереваясь устроить там жилище, паучки свисают, падают в волосы, выпутывай потом трупы, муравьи кусаются, особенно если наступить в муравейник. Красотища, природа, свежий воздух!
Канда сел на корягу и попытался представить, что он бревно, никаких мыслей нет и не может быть, а что по ноге какая-то длинная тварь прется - это глюки.
Стряхнув с себя змею, он вновь закрыл глаза, тщась забыть о паскудном мире. Запас доброты подходил к концу. Воображение рисовало картинки того, чем сейчас Алма мог заниматься с Алленом. Воображение рисовало, да, красками, пастельными... постельными...
- Уебу, - рыкнул Канда таращившей выпуклые глаза жабе, что устроилась на другом крае коряги. Жаба издала звук, подозрительно похожий на смешок - мол, вперед и с песней, а дружок-то твой щас, небось, недомерка раскладывает, как думаешь, в своей комнате или еще где? Может, они забились в какую-нибудь кладовку и там, среди швабр да тряпок...
- Твою мать, - выдохнул Канда, болезненно морщась. От представленного опять тянуло внизу живота. Фантазия была всем хороша, кроме одного: Уолкера следовало выгнать к чертям, а на его место водрузить Юу. Тогда было бы идеально.
Мучимый ревностью пополам с эрекцией, Канда боднул ближайшую сосну и отрубил ей ветку. Легче не стало, тогда он начал воображать самые несексуальные вещи, какие только мог придумать. На вершине хит-парада находился Тысячелетний Граф в кожаном одеянии, с хлыстом в одной руке и страпоном в другой. Канду затошнило, он ясно, будто наяву, видел, как жирная рогатая падла медленно приближается, покачивая колоннообразными бедрами, как кокетливо вытягивает губы, не способные скрыть улыбку во все N зубов...
Да, Граф тоже бывал полезен.
Подуспокоившись, Канда направил стопы обратно в Управление, поскольку уже было время обеда, а потеря аппетита из-за несчастной любви Юу не коснулась. Наверное, свою роль сыграл дурной пример Уолкера, который потребовал бы жратоньки даже в коматозном состоянии.
Мысль об Аллене вызвала новый прилив творческих сил, и по пути Канда сочинил сценарий театральной пьесы "Расчленение проклятых". Пьеса состояла из четырех действий и включала в себя три варианта пространного эпилога. Уолкер не выживал ни в одном.
Добравшись до Ордена, драматург-самородок был пойман Лави и утянут им в тупиковое ответвление коридора. Канда меланхолично подумал, что дохлую кроличью тушку тут никто не найдет, за исключением, может быть, какой‐нибудь влюбленной парочки, которой приспичило потискаться...
Вариант, из кого могла состоять парочка, у Канды был.
- Юу, нам надо поговорить, - торжественно объявил Лави. Бандана сбилась на бок, взъерошенные волосы выражали протест гравитации, единственный глаз, как факел, горел воодушевлением, светясь в темноте коридора. Общий вид Лави излучал душевное нездоровье.
На всякий случай приготовившись бить по болевым точкам, Канда вопросительно хмыкнул.
- Юу, давай встреча... Ай! Больно же... Ой!
- Во-первых, я не разрешал звать меня по имени, запомни это своим мини-мозгом, крольчатина. Во-вторых, ты совсем опух? Встречаться? С какого перепуга? Еще раз что-то такое проблеешь - пойдешь на шашлык.
Высказавшись, Канда заломил Лави руку за спину и поволок его по коридору. Жертва брыкалась и громко взывала к благоразумию мучителя, но тот был неумолим, хоть и смутно представлял себе, куда тащит рыжую тушку.
Судьба была благосклонна к нему, и впереди замаячила открытая дверь чуланчика, где находилось кладбище комнатных растений, засохших и мумифицировавшихся в горшках. Одно время ассистентки Научного отдела, загоревшиеся идеей организовать в Управлении зимний сад, накупили всевозможных цветов и торжественно вкопали их в кадки, а через пару месяцев выбросили затею из головы. Вот только дамы не учли, что останки сада тоже неплохо было бы выбросить, вместо того чтобы перенести их в пустующую каморку и позабыть, как страшный сон. В свое время Канда, питавший некую слабость к автотрофным друзьям человека, сердобольно забрал себе пару зеленых страдальцев, но после первой же его миссии те засохли, так как в отсутствие Юу в комнату никто не заходил, и, соответственно, цветы остались без полива. Больше растениями никто не заинтересовался.
Однако все это было в прошлом. А в настоящем, заметив торчащий в замке ключ, Канда возликовал.
- Не-ет! - завопил Лави, осознавая, что сейчас будет.
- Да.
- Юу, не оставляй меня в компании трупов!
Канда молча впихнул его в чулан и закрыл дверь, положив ключ в карман. Вряд ли Лави предстояло долго сидеть запертым, ведь если в комнатку кто-то заходил, этот кто‐то, вероятно, вернется. Но профилактика получалась замечательная.
Довольный собой, Канда бодро зашагал в столовую, на всякий случай хмурясь посильнее, чтобы никто ничего не заметил. В столовой было людно, и весь народ, смотря в одном направлении, хором считал:
- Шестнадцать! Семнадцать! Восемнадцать! Девятнадцать! Двадцать!
- Горько! - рявкнул Канда, дырявя взглядом целующихся посреди помещения Алму и Аллена.
Поцелуй прервался, отсчет - тоже. Юу сделал личико кирпичиком и, прошествовав мимо притихших аборигенов, бросил задумчивому Джерри:
- Мне собу.
- Извини, закончилась, - сожалеюще развел руками повар. - Может быть, спагетти?
- В жопу спагетти, - пробормотал Канда.
- Рис? Пицца? Пирожки? Лапки лягушки в томатном соусе? Страусиная печень? - Джерри вдохновенно размахивал руками.
- Че?
- А может быть... гриб-зонт? Губы акулы с ростками бамбука? Или борщ?
- Рис, - оборвал поток странных словосочетаний Канда. Губы акулы привели его в чувство.
Получив миску с рисом, приправленным слегка разочарованным взглядом Джерри, которому не удалось продемонстрировать кулинарные таланты, Юу пошел к своему обычному месту, недобро косясь в сторону объекта вожделения и Уолкера, бывшего там, где он был, ни к селу ни к городу. Сидя непозволительно близко друг к другу, два придурка бомбардировали хлебными шариками окрестные столы.
Канда сжал палочки в руке, чувствуя себя идиотом. Он ничего не понимал.
Целоваться на глазах всего Ордена? Какое позерство. Несвойственное ни недомерку, ни Алме. Для чего же устроен этот балаган? Или для кого?
Рис был безвкусный - приправ Джерри пожалел... или же так казалось от напряженной мысленной работы, которая кипела в черепной коробке. Возможно ли, что Алма что-то заподозрил насчет Канды и решил уточнить, подговорив Аллена помочь?
Канда подпер голову рукой, ковыряясь к рисе и поглядывая, как только что подошедшая Линали, которой хлебный шарик угодил за шиворот, делает внушение виновникам инцидента.
Настроение вновь становилось упадническим. Канда прекратил терзать еду и собрался пойти потренироваться. У выхода из столовой он обернулся, случайно встретившись взглядом с Алмой, отчего с лица того сползла улыбка. Юу фыркнул и перешагнул порог, больше не оглядываясь.
Подходя к лестнице, он услышал торопливые шаги сзади.
- Стой, ну куда ты так торопишься? Еле догнал! - Алма схватил его за руку. Повернув голову, чтобы испепелить Карму взглядом, Канда вырвал свою конечность из чужой и стал спускаться по ступенькам.
- Юу, я вообще-то поговорить хотел!
- Ты справишься и в одиночку, - язвительно сказал Канда, нарушая им самим объявленный бойкот. - Болтливое чмо.
- Ну спасибо, - хмыкнул Алма и пошел рядом. Боковым зрением Юу разглядывал его профиль, выискивая признаки тайной влюбленности, и так увлекся, что, оступившись, чуть не покатился по лестнице, жизнерадостно громыхая костями. Но Алма, вовремя просекший фишку, вступил в бой с гравитацией и удержал его от падения, заодно предотвратив удар хвостатой головой об перила.
- Осторожней, - сказал спаситель.
- Сам разберусь! - рявкнул свое спасибо Канда.
- А, то есть, тебе полетать захотелось, - понятливо кивнул Алма.
Юу непереносимо возжелал пнуть его - для ускорения, а то плетется тут с резвостью зомби средних лет. Но сдержался.
- А куда мы идем? - легкомысленным тоном осведомился явно догадавшийся (судя по ехидной улыбке) об этом желании Карма.
- Я тебе въебу.
- В тренировочный зал? - безошибочно расшифровал Алма. - Хорошо.
Канда старательно подавил рвущийся из груди демонический смех и решил, что сегодня все-таки прояснит ситуацию от и до. Ибо задолбало делать глупости и волноваться без повода. Вот если Алма однажды не вернется с миссии - тогда повод будет. А так нет.
Помещений, предназначенных, чтобы отрабатывать технику боя, было несколько. Экзорцистам выделили отдельную от Искателей площадь, так что сильного аншлага там не наблюдалось, за исключением времени, когда шли показательные спарринги. Сейчас здесь вообще никого не было - все ели или бездельничали.
Канду это устраивало.
- Что за цирк был в столовой? - угрожающе спросил он, глядя на Алму, стоящего, привалившись к стене, с видом "я тут не при чем".
- Не цирк, а проявление чувств, - ответил Карма, вновь улыбаясь, так светло и чисто, что у Канды руки чесались как следует повозить его лицом по полу. - Извини, тебе ведь такое не нравится... Но я не знал, что ты придешь именно тогда.
Ах ты ж падла, злобно думал Канда. Не знал! Да даже если б я не увидел это представление, то о нем потом бы услышал. Артист, твою мать. И какого художника я тебя люблю?
- Клоуны чертовы, - сказал он вслух. - Оба.
Алма пожал плечами.
- Тебе не кажется, что мы друг от друга отдалились? И это не из-за Аллена, все началось раньше. В чем дело, Юу? Ты сам не свой.
Его голос звучал участливо и даже обеспокоенно.
Ненавижу, мысленно шипел Канда с бессильной злостью, затрудняясь сказать, отчего его кроет.
- Нет уж, давай обсудим и недомерка, - сказал он.
- Не называй его так. И вообще, разве важно, с кем я встречаюсь? - Алма вздохнул и отлепился от стены. - Все равно никого ближе тебя у меня нет и не будет.
Ненавижу, повторял Канда. И в самом деле ненавидел - себя, за то, что посмел сунуться в дружбу со своими низменными желаниями. У Алмы явно и мыслей-то подобных не возникало, как можно было заподозрить, что он тоже...
Да, он хотел привлечь к себе внимание Канды, чего добился и даже перевыполнил план: о его выходке в столовой говорить будут долго. Но никакого подтекста тут не было, Карму просто тревожило, что они, лучшие друзья, стали не так уж близки. Канда в собственное оправдание мог сказать одно: он хотел уберечь Алму от своей грязной страсти, как можно меньше прикасаться к нему (читай, лапать) даже в фантазиях.
- Юу, ты здесь? - жертва мысленных посягательств помахала рукой у него перед лицом. Жертва была отвратительно энергична и жаждала воссоединения родственных душ.
- Ушел, - мрачно ответил Канда.
- Возвращайся. С тобой все хорошо?
- Убейся.
- Если так, - назидательно сказал Алма, - тогда "все хорошо" - не вопрос, а установка! Немецкий психолог Ланге в своих исследованиях описывает...
- Заткнись, мне это не интересно.
- И зря!
Канда посмотрел на него, прищурившись, словно в прицел, намечая, куда ударить. В шею ли, покрытую золотистым загаром - последняя миссия Алмы была где-то на юге, - по челюсти ли? Невыносимо было стоять и ничего не делать, от этого начинался нервный тик. От чужого голоса сердце яростно колотилось об ребра, желая вырваться из костяной клетки и навешать люлей другу хозяина.
Канда вообразил воинственный комок мышечных волокон, весь во влажно поблескивающей крови, который бросается на остолбеневшего от такого поворота Карму. Канда понял, что сходит с ума, а причина стоит рядышком, недоступная и ни о чем не догадывающаяся, и так вдруг захотелось выплеснуть скопившийся адреналин...
- Бесишь, - коротко сказал Юу, перед тем как ринуться в атаку. Как в детстве, когда для драки не требовалось никакого повода, достаточно было неудачного слова или даже взгляда. Эх, детство-детство, мерзкое-кровавое-несчастливое, куда ты ушло, ну и хрен с тобою.
Алма тормозом не был никогда и от мощного апперкота увернулся влегкую, перехватил руку Канды, тот немедленно отступил, вырываясь. Еще несколько ударов, блоков - и, сцепившись, они покатились по полу, пытаясь приложить друг друга об камень посильнее. В конце концов Канда ощутил, как из легких выбило воздух, и попытался вдохнуть, но Алма резко перевернул его на живот, выкручивая руки, и уселся на бедра, фиксируя ноги. Теперь Канда был обездвижен.
- Пусти, придурок! - рыкнул он, понимая, что Алма не послушается. И точно: тот продолжал его удерживать. Хоть поза была дурацкая и не несла в себе и намека на эротику, Канда с холодком, скользнувшим вдоль позвоночника, почувствовал, что возбуждается. Какой ужас! Какой звездец...
- Юу, скажи честно: ты правда ревнуешь меня не как друга? - серьезный голос Алмы вывел его из оцепенения, заставив вздрогнуть всем телом.
Это и последовавшее молчание было достаточно красноречивым ответом. И Канда проклял все на свете, ожидая, чем будет нарушена тишина. А когда все на этом свете было проклято, он принялся поносить тот, с особой мстительностью пройдясь по давным-давно дохлым орденским ученым, занимавшимся проектом "Второй экзорцист".
- Я люблю тебя, - едва слышно сказал Алма, наклонившись к его уху. От теплого дыхания по коже пробежали мурашки. - В любом из смыслов. Если ты хочешь секса... в общем, я тоже хочу.
- Че? - само собой вырвалось из груди. Нежданчик. Да, Карма умел удивлять людей. Иногда приятно.
Канда, впечатанный расквашенным носом в пол, ощущающий боль в вывернутых руках, не смог сдержать глупо-ошалелой улыбки - кривой, но уж какая получилась. А потом Алма сообразил, что как-то не пафосно признается, и отпустил его, позволив перевернуться на спину. Пока Юу, отводя глаза, проверял целостность передних конечностей, Алма снова уселся на него.
- Слезь с меня! - Канда по-прежнему был растерян и не знал, как себя вести.
- Ну, нет, теперь я с тебя долго не слезу, - весело сообщил Алма, подцепив длинную прядку его волос, не собранную в хвост, и накручивая ее на палец. Канда приподнялся на локтях, потом сел, чувствуя себя неловко от того, что Карма с комфортом устроился на его бедрах, совсем не стесняясь. Проворные руки скользнули по спине, и Канда, оказавшийся крепко прижатым к Алме - так, что чувствовал, как взволнованно у того бьется сердце: ага, тоже не железный! - уткнулся ему в шею, с облегчением прикрывая глаза, чтобы хоть на пару секунд отгородиться от смущающей ситуации. От ситуации - но не от Алмы. Потому что лишь теперь он до конца понял, как ему этого не хватало - тепла, поддержки, знакомого голоса, несущего околесицу...
- Нет ничего странного в том, что мы станем, кроме друзей, еще и любовниками. Опять же, гомосексуальность вовсе не противоестественна, - бодро говорил Алма. - Например, у черных лебедей около двадцати пяти процентов пар...
- Заткнись, - почти ласково попросил Канда.
- А ты знаешь, что у диких уток встречается гомосексуальная некрофилия? Я читал, что...
- Поменьше б ты читал, - буркнул Юу, поднимая голову и решительно, не давая себе шанса передумать, прижался губами к губам Алмы.
Все внутри сжалось от восторга. Простое прикосновение заставило "мороженую рыбу" темперамента оттаять, а потом и вовсе зажариться. Канда вцепился в плечи Алмы так, словно у него свело судорогой пальцы, и послушно разомкнул губы, позволив чужому языку проникнуть в рот. Они не закрывали глаза, и контакт взглядов показался Канде интимнее поцелуя.
Когда они оторвались друг от друга, в мозгах Юу пульсировало то "валить и трахать", то "встать раком и..." Канда бы осуществил хоть одно из намерений, но Алма, оказавшись более способным к адекватному восприятию происходящего, вскочил на ноги, потянув его за собой.
- Пошли ко мне, - непререкаемо сказал он. Канда покорно позволил себя буксировать, думая лишь об одном: путь до жилых этажей слишком долог... По дороге они еще целовались - торопливо, жадно, не заботясь о том, что их могут увидеть. Просто никак не получалось сдерживаться. И когда наконец в обнимку ввалились в комнату, то сразу начали разбираться с застежками на одежде, руки сталкивались, ткань рвалась, не выдерживая напора.
Потом Алма, спохватившись, запер дверь. Канда, мало что соображая, потянул его к кровати и рухнул на нее спиной, помогая Карме стянуть с себя брюки. То, что он, полностью обнаженный, лежал под полуодетым Алмой, не смущало. Наверное, потому что все зашло уже слишком далеко, чтобы отвлекаться на глупости. Нет, в самом деле, тут все свои, и в том, правильно происходящее или нет, даже сомнений быть не может.
Мысль, что он никогда не был в постели в такой роли, Канду тоже не пугала. Во-первых, у Алмы явно есть опыт. А во-вторых, после стольких снов с очень красочным содержанием и бесчисленных фантазий на тему было бы глупо в последний момент охренеть от себя и ужаснуться.
Канда поерзал на покрывале. Оно было какое-то колючее и неприятное. Правда в следующую секунду стало не до этого: Канда имел счастье созерцать стриптиз в исполнении Алмы. Стриптиз был не слишком удачный - запутавшись в штанине и едва не упав, Карма высказал все, что думал. Если учесть, что всю жизнь он тесно общался с Юу, нетрудно было догадаться, что в не устраивавших его ситуациях порой происходил отжиг глаголом.
- Заткнись и иди сюда, - велел Канда, распаленный по самое не могу. Он и до этого видел Алму голым в душе, но сейчас все ощущалось совершенно иначе. И терпеть это "иначе" было нереально.
Алма повиновался, навис сверху, опираясь на руки и внимательно оглядывая Канду.
- Юу, никого красивее тебя я не видел. Честное слово, - до смешного торжественно огласил он свой вердикт.
Фыркнув, Канда потянулся к нему, и их губы встретились. "Стыковка прошла успешно", - мелькнула дурацкая мысль, мелькнула и пропала, потому что думать было непосильно тяжело, отвлекал чужой язык, агрессивно вторгшийся в рот.
- Юу, это ведь твой первый раз с парнем, да? Может, лучше ты будешь сверху?
Канды хватило только на то, чтобы покачать головой. Нет уж, раз эротическая фантазия воплощается, то пусть делает это в точности.
Он никогда не считал, что способен вот так пошло выгибаться, пока руки Алмы скользили по его бокам, а потом, задержавшись на бедрах, переместились на их внутреннюю сторону, мягко вынуждая раздвинуть ноги.
- Давай быстрее, - прошипел Канда.
- Потерпи, а то больно будет, - пробормотал Алма ему в солнечное сплетение и спустился ниже, легонько прихватив зубами кожу возле пупка.
- Мне похуй!
Алма ничего не ответил и, нарочно проигнорировав напряженный член, стал целовать бедра Юу. Тот недовольно пихнул его ногой в грудь, и Карма, перехватив ступню, поцеловал выступающую косточку щиколотки, щекоча ее языком.
- Ты что творишь?..
Алма не ответил и наконец-то прикоснулся к открывшейся головке члена, обхватывая ее губами и медленно вбирая плоть наполовину.
- Идиот, я же сейчас... - Канда запнулся, ощутив, как на сжатое отверстие ануса надавливает смазанный чем-то скользким палец и проталкивается внутрь. Юу поморщился, пытаясь расслабиться, но ставшие еще настойчивее язык и губы заставили забыть обо всем и только подаваться навстречу горячему рту, не замечая, как пальцев становится два, а затем и три.
Когда Алма отстранился, прекращая ласки, Канда протестующе застонал.
- Встань на четвереньки, - голос у Кармы был севший и немного хриплый, в расширенных зрачках плескалось желание. - Так будет... легче.
Мог и не объяснять, Канда бы сейчас сделал что угодно, лишь бы его наконец трахнули. Он послушно перевернулся, вздрогнув, когда тяжелые ладони легли на бедра, раздвинули ягодицы, и влажная головка члена прижалась к анусу.
- А теперь расслабься.
Юу мучительно захотелось заржать. Ей-черту, после этой фразы не хватало только: "А теперь... поехали!"
Канда закусил губу, чувствуя успокаивающие поглаживания по спине и стараясь полностью принять в себя горячий член - какого ж хрена он был такой большой... Сфинктер, пусть даже и растянутый, поддавался плохо, Канда стискивал пальцы на покрывале, пытаясь отвлечься от ноющей боли в заднице.
- Юу... - начал Алма.
- Заткнись.
"Попробует извиниться или начать нести херню - уебу", - подумал он. Алма, видимо, дойдя до этого своим умом, замолчал, и, вогнав член внутрь до половины, замер. Канда подался назад, насаживаясь на него. Пока что ощущения были не слишком приятные, но вот оказалась задета какая-то точка внутри - и по нервам хлестануло удовольствием. И еще раз. И еще. Он старался молчать, но выходило не очень. А Алма партизанил, Канду даже посетила мысль: может, он там умер? Но мелкие резкие толчки убеждали в обратном - живой, шевелится. Только онемел - от счастья, видимо.
Нарастающее блаженство не давало сдерживаться - каждое движение отдавалось сладко-болезненным чувством внутри, и Канда, хоть и впился зубами в собственную руку, уткнувшись в покрывало, все равно глухо постанывал. Волосы лезли в нос, липли к потным плечам и спине, но Юу этого почти не замечал, зажмурившись и подаваясь навстречу скользящему между ягодиц члену. Колени разъезжались в стороны, отказываясь держать охваченное наслаждением тело.
Пальцы Алмы скользнули по напряженному животу, обхватили член, бесстыдно лаская его. Канда серьезно опасался сорваться на крик - ему было невозможно хорошо, как никогда в жизни, перед глазами плыли концентрические окружности, дыхание было рваным и тяжелым, подчиненным неистовому ритму, и пульс набатом стучал в ушах.
Вдруг все разом прекратилось, и Канда был готов разочарованно захныкать, но тут его толкнули на бок, заставляя лечь на спину. В поле зрения появилось лицо Алмы, выражавшее крайнюю хищность, а потом он снова резко вошел в Юу, вырывая из груди того протяжный стон, оборвавшийся со следующим толчком. Канда обхватил Алму ногами за талию и руками за шею, на всякий случай, чтоб уж наверняка никуда не делся.
То, что они теперь были лицом к лицу, обострило чувства. Канда почему-то боялся закрыть глаза и смотрел на Алму, жадно подмечая каждую черточку, на которые не обращал внимания раньше.
Но обстоятельства были не те, чтобы долго вглядываться. Через пару секунд Канду накрыло ярчайшим оргазмом за всю его сексуальную жизнь, прошибло до дрожи, и он судорожно сжал бедрами Алму, который, по-звериному рыкнув, тоже выплеснулся внутрь него.
Придавленный к кровати тяжелым телом друга... то есть, уже любовника, Канда осознал, что достиг нирваны. И вряд ли его что-то могло бы в этом разубедить.
Алма тем временем сполз с него и гордо заявил:
- Я тебя люблю.
Кайф, решил Канда, прижимаясь к нему и ероша короткие волосы на макушке. Говорить ничего не хотелось, но Алма и сам все поймет, не даун. Сентиментальные чувства Юу были удовлетворены более чем полностью, и он лениво скользил взглядом по окружающей обстановке.
Комната Алмы ничем не напоминала аскетичное обиталище Канды. Здесь было куда уютнее, даже несмотря на легкий перманентный бардак, а может, и благодаря ему. Окно украшали шторки, выцветшие от времени и многочисленных стирок, на полу раскинулся когда-то пушистый, а ныне лысоватый коврик, напоминавший шкуру больного зверя, стены были расписаны какими-то психоделическими абстракциями. Канда помнил, как пьяная Линали рисовала контуры, а Лави их закрашивал. Хозяин комнаты тогда валялся в отрубях под кроватью: зловредные художники подлили ему снотворного в виски, зная, что просто спаивать Второго апостола бесполезно.
Сам Канда тогда смешивал краски. Поэтому абстракции получились серо-буро-козюлевые. Маршал Тидолл так и не привил ученику чувство цвета, хотя и пытался.
- Юу, мы с Алленом на самом деле не встречались, - сказал Алма, отвлекая Канду от воспоминаний. - Я просто хотел посмотреть, как ты отреагируешь, и понять, правда ли ты в меня влюблен. Прости.
- Я тебе голову откручу, - пообещал Юу. - Потом. Сейчас лень.
- Хорошо. Знаешь, я вот думаю, что у меня какой-то дурацкий фасон формы. Джонни шьет мне какие-то сиротские курточки. А я хочу что-нибудь побрутальнее!
- Вот и обсуждай это с Джонни, - закатил глаза Канда. Ему, честно говоря, было все равно, во что Алма одевается. Пусть хоть костюм Санта-Клауса напялит и сделает его своим повседневным нарядом.
Правда, поразмыслив еще чуть-чуть, Канда понял, что Санта-Клаус - это все-таки перебор.
- Как думаешь, мне пойдет плащ? - задумчиво спросил Карма.
- Откуда я знаю?
- Ладно, потом разберусь, - согласился Алма, а потом подмял Юу под себя, прижимая его запястья к кровати.
- Второй заход? - ухмыльнулся Канда.
- Он самый!
%-%-%
Канда проснулся на полчаса раньше обычного. За окном еще было темно: поздняя осень недолюбливала солнечный свет и старалась не дать ему права появиться как можно дольше.
Канда посидел минут пять, восстанавливая в памяти сон, а потом поднялся и стал заправлять постель. На душе было пусто и холодно, как всегда. И нет, он вовсе не собирался убиваться из-за того, что ему приснилось - в первый раз, что ли?
Алма мертв уже десять лет. И экзорцистом ему стать была не судьба. Может, это и стоило сожалений, но Канда разучился страдать по несбывшемуся. И привязываться к кому-либо зарекся.
А эти придурки лезут, называют себя его друзьями, пробиваются к душе, чтобы прогрызть в ней дыры и исчезнуть. И у них получается. Дейся, вон, уже исчез, остальные ждут своей очереди.
На кой черт делать себе больнее? Почему полностью оградиться не выходит?
Канда чуть слышно хмыкнул, стоя перед зеркалом и собирая волосы в хвост. Густая темнота в комнате начинала светлеть.
Фэндом: D.Gray-man
Персонажи: Алманда, Лаванда (в мечтах Лави), Аллен (это пейринг!)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Драма, Стёб
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 14 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
У Канды опупенно живое воображение. А еще он совершенно не умеет дружить, зато отличается верностью и не страдает склерозом.
читать дальшеИ только одна вещь меня удивляет:
Я всё ещё здесь.
"Fleur"
Воображение рисовало Лави уши и в том же мире фантазий отрезало их. Кровь плескала фонтаном, заливая алым все вокруг, вымазывая стол, делая не сильно интеллектуальные лица завтракающих орденцев еще дебильнее от удивления. Глупо раскрывались рты, распахивались глаза...
"Заткнись, - думал Канда, косясь на рыжего ублюдка, растерявшего последний страх, променяв его на неуместную храбрость. - Завали хлебало. Заткнись. Завали..."
- ...тогда они начали вытаскивать из стены все камни, один за другим: вынут - и вернут на место, а потом следующий, потом этот обратно кое-как. И долго они так веселились, но клад так и не нашли, неудивительно, впрочем: знаешь, какая то была стена? В высоту в ней было...
- Ты, - Канда поднял тяжелый взгляд с собы на конвульсивно жестикулировавшего Лави.
- Я, - немного нервно согласился тот, прекращая увлекательный рассказ.
- То, что я с тобой почти переспал, не значит, что я буду выслушивать всю эту херню.
- Юу, ты жесток!
Вместо очередного "не называй меня по имени, не заслужил, падла" Канда молча взял миску с салатом, который ел "падла", и нахлобучил посудину на рыжую голову. Не обращая внимания на ошалелого Лави, он встал со скамейки и с чувством исполненного долга направился к выходу, сохраняя философский взгляд на происходящее. Путь пролегал мимо стола, где Уолкер, жуя какую-то дрянь, с набитым ртом объяснял Алме правила игры в покер. Карма кивал и, пододвигая к сэмпаю тарелки, делал вид, что ему интересно. Канда посмотрел на обоих с презрением, как на дохлых мух между оконными рамами.
Презрение давалось не так легко, как хотелось бы.
- И тебе доброго утра! - крикнул вслед Алма. Пристроившийся на его плече Тимкампи махнул хвостом и оскалился.
Юу стиснул зубы. С тех пор как вернувшийся с миссии лучший, мать его, друг рассказал о своем намерении совратить Аллена, Канда объявил обоим бойкот, поскольку данный факт портил ему картину мира и настроение.
Однако, надо отметить, все началось не вдруг.
Отдать Алму в ученики роковой женщине Клауд Найн было ужасной ошибкой, стоившей Карме натуральной ориентации. Канда помнил его вопли, суть которых сводилась к тому, что женская грудь - злейшее зло. В сбивчивых рассказах жертвы матриархального произвола фигурировали демонические подруги Найн. Что они ему (с ним?) сделали, Алма говорить отказывался, только изображал адские муки на лице и выбирал в домах терпимости проституток поплоще. А потом и вовсе перешел, к ужасу Канды, на мальчиков.
Положение утяжелялось тем, что после недельной комы - неудачного итога миссии, - Канда вспомнил несколько эпизодов из прошлой жизни. Вкупе с уже известными и сто раз обдуманными воспоминаниями Алмы они позволяли сделать умопомрачительный вывод и выкинуть к чертям браслет из семян лотоса, поскольку встреча с "тем человеком", мать его, состоялась.
Юу стал привечать и провожать бедолагу обнаженным лезвием Мугена - на всякий случай, чтоб не вышло чего. Алма отнесся к этому с пониманием, близко не подходил, и месяца через полтора Канда, которому это надоело, примирился с неизбежным.
Но новая цель Алмы, коей стал Уолкер, его слишком уж не вдохновляла. Он искренне не понимал, что хорошего можно найти в недомерке, и был возмущен тем, что Алма в погоне за новым увлечением почти позабыл его самого. Да, Карма был надоедлив и вечно нес какую-то шизоидную чушь, перемежая ее энциклопедическими вставками из прочитанных книг, да, у него всегда рождалось множество идиотских идей, но Канда привык, и без этих выкрутасов ему жилось как-то некомфортно. А тут еще и Уолкера приходилось игнорировать из глубокого чувства протеста - застрел. Скучно. Пугать Искателей суровым взглядом исподлобья - не то, чем интересно заниматься. Разговаривать с Линали о тяготах жизни - тоже не лучший способ времяпрепровождения.
Оставался еще вариант, который, может, и не был бы рассмотрен всерьез, но в свете некоторых обстоятельств стал актуален. Вариант этот предусматривал участие некоего рыжего кролика и широкой двуспальной кровати - на иную Канда был не согласен. Нет, разумеется, Юу вовсе не был нужен роман, на который Лави, напротив, рассчитывал, что читалось в хитром глазе. Юу хотелось острых ощущений и самоубиться. Поскольку второе он себе позволить не мог, остановился на первом.
Лицо медленно выпадающего в осадок Лави грело Канде душу около минуты, пока не приобрело иное выражение. Причиной такой богатой мимики стало прямое и неожиданное предложение "пойти потрахаться", как выразился инициатор вероятного процесса.
Лави, долго пребывавший в шоке, осторожно справился о душевном здоровье потенциального сексуального партнера, и, убедившись, что тот не шутит и не собирается вот прям щас резать его на ленточки, согласился, ибо давно посматривал в сторону Канды. Как, впрочем, и во многие другие стороны.
У Канды это должен был быть первый раз с человеком своего пола. Лави старался, как мог, но его холодный любовник огнем страсти не воспылал и в конце концов ушел, приложив на прощание несчастного партнера черепушкой о железную спинку кровати. С тех пор поврежденный мозг Лави функционировал с перебоями, причем эти перебои приходились на моменты, когда рядом был Канда.
Дело не в рыжем дураке было, конечно. Дело было в дураке с катаной, который наивно решил, что сумеет справиться со своей проблемой очень личного характера таким топорным методом. Осознав ошибку, он теперь отчаянно боролся с желанием сделать себе харакири или выпустить кишки кому-либо из ближних своих. Ведь даже подраться было не с кем - бойкотируемые являлись самыми лучшими противниками для спаррингов, а мутузить Лави уже приелось. Линали же, как даму, бить было как-то нехорошо.
У мрачного настоя Канды была одна причина, в чьем имени было два слога: Ал-ма. Отношение к нему у Юу давно стало неоднозначным. Порой, в особо пессимистичные минуты, казалось, что вокруг этого болтливого придурка крутится вообще все на свете. И ладно бы, но в какой-то момент Канда понял, что слишком много о нем думает, и не всегда в правильном контексте.
Ведь светлый образ товарища, лезущий в голову во время определенного неафишируемого занятия, когда нормальные люди представляют себе грудастых девчонок - это плохо, на самом деле.
А? Что? Кто-то назвал Канду нормальным? Нет? И правильно.
Раньше ему если и хотелось, то не столько человека, сколько секса в общем, неважно, с кем. И то было нечасто. Он подобрал своему темпераменту определение "мороженая рыба" и успокоился. А потом его стал привлекать Алма.
Нет, это умудриться надо - все предыдущие годы быть законченным гомофобом, а потом внезапно обнаружить, что лучший друг-гей очень даже симпатичный...
Члену не прикажешь.
А вот Алма к Канде относился исключительно по-дружески, и последнему часто бывало до безумия стыдно от надежно скрытой плащом эрекции, возникающей непредсказуемо и подло. Всякого рода фантазии тоже являлись без пригласительных, причем в этих фантазиях Канда обычно видел в пассиве себя, что тоже удивляло безмерно, вызывало душевное отторжение и заставляло не спать ночами. Его ломало и корежило, и секса хотелось так, что ныли яйца.
А если заснуть все же удавалось, то начинались сны, и было еще хуже. По утрам Канда в порядке аутотренинга называл себя чудовищем.
Понадеявшись на то, что с подобной хренью можно разобраться, единожды переспав с кем-нибудь и убедившись, что ничего примечательного в этом нет, Канда начал приглядываться к знакомым. Линали отпадала сразу, Аллен бойкотировался, Кроули был смешон, Комуи плотскими утехами не интересовался, предпочитая на досуге (и в рабочее время тоже) собирать здоровенных косячных роботов, на Чоуджи Канда бы не польстился даже обкуренным, Тимоти был маленький, Дейся - мертвый, к Мари подходить было стыдно, а вот Лави казался, в принципе, подходящей кандидатурой. Но после неудавшегося опыта с ним возникло непреодолимое желание проверить, как оно было бы с Алмой - ясно же, что совсем иначе. Ведь он совершенно не похож на Лави. И ему все можно позволить, перед ним можно раскрыться полностью, не беспокоясь, что неправильно поймут или еще что.
М-да, ему можно довериться и доверить что угодно, кроме самого важного вопроса: "Ты меня хочешь?" Формулировка должна быть именно такой. Если спросить: "Ты меня любишь?", - ответ будет положительный, но не подразумевающий того, что хочется Канде.
Эх, с Лави тупо получилось. А он с тех пор обнаглел. Гонять кроля по этажам с Мугеном наперевес было муторно и вломно, вот поганец и пользовался моментом. Проучить бы.
Канда отправился в зал для медитаций, рассчитывая отрешиться от мирских проблем и ненадолго выпасть из реальности. Но эта самая реальность не отпускала и, злорадно ухмыляясь, подкидывала лишних мыслей. Например, о том, что Алма чуть выше и шире в плечах и что, наверное, здорово было бы оказаться зажатым им в каком-нибудь темном углу, притворившись, что он сильнее и разрешив вытворять все, что вздумается. А идей у Алмы всегда было много...
От таких мечтаний Канда быстро ощутил, как свободные штаны становятся тесноваты в области паха, и с тихим, но выразительным ругательством поднялся с пола. Медитация не удалась.
Тогда он пошел в тренировочный зал, где повстречался с Линали - не в добрый час. Он-то ее не бил, а вот она его - очень даже. Получив по мозгам и по яйцам, Канда ощутил душевное равновесие и, слегка подобрев, в состоянии просветления решил снова попытаться помедитировать, на сей раз в лесу.
Нет, вообще-то там было здорово. Солнышко, листики облетают - и прямо в морду, травка, какая-то мелкая козявчатая хрень ползает, порхает, забивается в ноздри, намереваясь устроить там жилище, паучки свисают, падают в волосы, выпутывай потом трупы, муравьи кусаются, особенно если наступить в муравейник. Красотища, природа, свежий воздух!
Канда сел на корягу и попытался представить, что он бревно, никаких мыслей нет и не может быть, а что по ноге какая-то длинная тварь прется - это глюки.
Стряхнув с себя змею, он вновь закрыл глаза, тщась забыть о паскудном мире. Запас доброты подходил к концу. Воображение рисовало картинки того, чем сейчас Алма мог заниматься с Алленом. Воображение рисовало, да, красками, пастельными... постельными...
- Уебу, - рыкнул Канда таращившей выпуклые глаза жабе, что устроилась на другом крае коряги. Жаба издала звук, подозрительно похожий на смешок - мол, вперед и с песней, а дружок-то твой щас, небось, недомерка раскладывает, как думаешь, в своей комнате или еще где? Может, они забились в какую-нибудь кладовку и там, среди швабр да тряпок...
- Твою мать, - выдохнул Канда, болезненно морщась. От представленного опять тянуло внизу живота. Фантазия была всем хороша, кроме одного: Уолкера следовало выгнать к чертям, а на его место водрузить Юу. Тогда было бы идеально.
Мучимый ревностью пополам с эрекцией, Канда боднул ближайшую сосну и отрубил ей ветку. Легче не стало, тогда он начал воображать самые несексуальные вещи, какие только мог придумать. На вершине хит-парада находился Тысячелетний Граф в кожаном одеянии, с хлыстом в одной руке и страпоном в другой. Канду затошнило, он ясно, будто наяву, видел, как жирная рогатая падла медленно приближается, покачивая колоннообразными бедрами, как кокетливо вытягивает губы, не способные скрыть улыбку во все N зубов...
Да, Граф тоже бывал полезен.
Подуспокоившись, Канда направил стопы обратно в Управление, поскольку уже было время обеда, а потеря аппетита из-за несчастной любви Юу не коснулась. Наверное, свою роль сыграл дурной пример Уолкера, который потребовал бы жратоньки даже в коматозном состоянии.
Мысль об Аллене вызвала новый прилив творческих сил, и по пути Канда сочинил сценарий театральной пьесы "Расчленение проклятых". Пьеса состояла из четырех действий и включала в себя три варианта пространного эпилога. Уолкер не выживал ни в одном.
Добравшись до Ордена, драматург-самородок был пойман Лави и утянут им в тупиковое ответвление коридора. Канда меланхолично подумал, что дохлую кроличью тушку тут никто не найдет, за исключением, может быть, какой‐нибудь влюбленной парочки, которой приспичило потискаться...
Вариант, из кого могла состоять парочка, у Канды был.
- Юу, нам надо поговорить, - торжественно объявил Лави. Бандана сбилась на бок, взъерошенные волосы выражали протест гравитации, единственный глаз, как факел, горел воодушевлением, светясь в темноте коридора. Общий вид Лави излучал душевное нездоровье.
На всякий случай приготовившись бить по болевым точкам, Канда вопросительно хмыкнул.
- Юу, давай встреча... Ай! Больно же... Ой!
- Во-первых, я не разрешал звать меня по имени, запомни это своим мини-мозгом, крольчатина. Во-вторых, ты совсем опух? Встречаться? С какого перепуга? Еще раз что-то такое проблеешь - пойдешь на шашлык.
Высказавшись, Канда заломил Лави руку за спину и поволок его по коридору. Жертва брыкалась и громко взывала к благоразумию мучителя, но тот был неумолим, хоть и смутно представлял себе, куда тащит рыжую тушку.
Судьба была благосклонна к нему, и впереди замаячила открытая дверь чуланчика, где находилось кладбище комнатных растений, засохших и мумифицировавшихся в горшках. Одно время ассистентки Научного отдела, загоревшиеся идеей организовать в Управлении зимний сад, накупили всевозможных цветов и торжественно вкопали их в кадки, а через пару месяцев выбросили затею из головы. Вот только дамы не учли, что останки сада тоже неплохо было бы выбросить, вместо того чтобы перенести их в пустующую каморку и позабыть, как страшный сон. В свое время Канда, питавший некую слабость к автотрофным друзьям человека, сердобольно забрал себе пару зеленых страдальцев, но после первой же его миссии те засохли, так как в отсутствие Юу в комнату никто не заходил, и, соответственно, цветы остались без полива. Больше растениями никто не заинтересовался.
Однако все это было в прошлом. А в настоящем, заметив торчащий в замке ключ, Канда возликовал.
- Не-ет! - завопил Лави, осознавая, что сейчас будет.
- Да.
- Юу, не оставляй меня в компании трупов!
Канда молча впихнул его в чулан и закрыл дверь, положив ключ в карман. Вряд ли Лави предстояло долго сидеть запертым, ведь если в комнатку кто-то заходил, этот кто‐то, вероятно, вернется. Но профилактика получалась замечательная.
Довольный собой, Канда бодро зашагал в столовую, на всякий случай хмурясь посильнее, чтобы никто ничего не заметил. В столовой было людно, и весь народ, смотря в одном направлении, хором считал:
- Шестнадцать! Семнадцать! Восемнадцать! Девятнадцать! Двадцать!
- Горько! - рявкнул Канда, дырявя взглядом целующихся посреди помещения Алму и Аллена.
Поцелуй прервался, отсчет - тоже. Юу сделал личико кирпичиком и, прошествовав мимо притихших аборигенов, бросил задумчивому Джерри:
- Мне собу.
- Извини, закончилась, - сожалеюще развел руками повар. - Может быть, спагетти?
- В жопу спагетти, - пробормотал Канда.
- Рис? Пицца? Пирожки? Лапки лягушки в томатном соусе? Страусиная печень? - Джерри вдохновенно размахивал руками.
- Че?
- А может быть... гриб-зонт? Губы акулы с ростками бамбука? Или борщ?
- Рис, - оборвал поток странных словосочетаний Канда. Губы акулы привели его в чувство.
Получив миску с рисом, приправленным слегка разочарованным взглядом Джерри, которому не удалось продемонстрировать кулинарные таланты, Юу пошел к своему обычному месту, недобро косясь в сторону объекта вожделения и Уолкера, бывшего там, где он был, ни к селу ни к городу. Сидя непозволительно близко друг к другу, два придурка бомбардировали хлебными шариками окрестные столы.
Канда сжал палочки в руке, чувствуя себя идиотом. Он ничего не понимал.
Целоваться на глазах всего Ордена? Какое позерство. Несвойственное ни недомерку, ни Алме. Для чего же устроен этот балаган? Или для кого?
Рис был безвкусный - приправ Джерри пожалел... или же так казалось от напряженной мысленной работы, которая кипела в черепной коробке. Возможно ли, что Алма что-то заподозрил насчет Канды и решил уточнить, подговорив Аллена помочь?
Канда подпер голову рукой, ковыряясь к рисе и поглядывая, как только что подошедшая Линали, которой хлебный шарик угодил за шиворот, делает внушение виновникам инцидента.
Настроение вновь становилось упадническим. Канда прекратил терзать еду и собрался пойти потренироваться. У выхода из столовой он обернулся, случайно встретившись взглядом с Алмой, отчего с лица того сползла улыбка. Юу фыркнул и перешагнул порог, больше не оглядываясь.
Подходя к лестнице, он услышал торопливые шаги сзади.
- Стой, ну куда ты так торопишься? Еле догнал! - Алма схватил его за руку. Повернув голову, чтобы испепелить Карму взглядом, Канда вырвал свою конечность из чужой и стал спускаться по ступенькам.
- Юу, я вообще-то поговорить хотел!
- Ты справишься и в одиночку, - язвительно сказал Канда, нарушая им самим объявленный бойкот. - Болтливое чмо.
- Ну спасибо, - хмыкнул Алма и пошел рядом. Боковым зрением Юу разглядывал его профиль, выискивая признаки тайной влюбленности, и так увлекся, что, оступившись, чуть не покатился по лестнице, жизнерадостно громыхая костями. Но Алма, вовремя просекший фишку, вступил в бой с гравитацией и удержал его от падения, заодно предотвратив удар хвостатой головой об перила.
- Осторожней, - сказал спаситель.
- Сам разберусь! - рявкнул свое спасибо Канда.
- А, то есть, тебе полетать захотелось, - понятливо кивнул Алма.
Юу непереносимо возжелал пнуть его - для ускорения, а то плетется тут с резвостью зомби средних лет. Но сдержался.
- А куда мы идем? - легкомысленным тоном осведомился явно догадавшийся (судя по ехидной улыбке) об этом желании Карма.
- Я тебе въебу.
- В тренировочный зал? - безошибочно расшифровал Алма. - Хорошо.
Канда старательно подавил рвущийся из груди демонический смех и решил, что сегодня все-таки прояснит ситуацию от и до. Ибо задолбало делать глупости и волноваться без повода. Вот если Алма однажды не вернется с миссии - тогда повод будет. А так нет.
Помещений, предназначенных, чтобы отрабатывать технику боя, было несколько. Экзорцистам выделили отдельную от Искателей площадь, так что сильного аншлага там не наблюдалось, за исключением времени, когда шли показательные спарринги. Сейчас здесь вообще никого не было - все ели или бездельничали.
Канду это устраивало.
- Что за цирк был в столовой? - угрожающе спросил он, глядя на Алму, стоящего, привалившись к стене, с видом "я тут не при чем".
- Не цирк, а проявление чувств, - ответил Карма, вновь улыбаясь, так светло и чисто, что у Канды руки чесались как следует повозить его лицом по полу. - Извини, тебе ведь такое не нравится... Но я не знал, что ты придешь именно тогда.
Ах ты ж падла, злобно думал Канда. Не знал! Да даже если б я не увидел это представление, то о нем потом бы услышал. Артист, твою мать. И какого художника я тебя люблю?
- Клоуны чертовы, - сказал он вслух. - Оба.
Алма пожал плечами.
- Тебе не кажется, что мы друг от друга отдалились? И это не из-за Аллена, все началось раньше. В чем дело, Юу? Ты сам не свой.
Его голос звучал участливо и даже обеспокоенно.
Ненавижу, мысленно шипел Канда с бессильной злостью, затрудняясь сказать, отчего его кроет.
- Нет уж, давай обсудим и недомерка, - сказал он.
- Не называй его так. И вообще, разве важно, с кем я встречаюсь? - Алма вздохнул и отлепился от стены. - Все равно никого ближе тебя у меня нет и не будет.
Ненавижу, повторял Канда. И в самом деле ненавидел - себя, за то, что посмел сунуться в дружбу со своими низменными желаниями. У Алмы явно и мыслей-то подобных не возникало, как можно было заподозрить, что он тоже...
Да, он хотел привлечь к себе внимание Канды, чего добился и даже перевыполнил план: о его выходке в столовой говорить будут долго. Но никакого подтекста тут не было, Карму просто тревожило, что они, лучшие друзья, стали не так уж близки. Канда в собственное оправдание мог сказать одно: он хотел уберечь Алму от своей грязной страсти, как можно меньше прикасаться к нему (читай, лапать) даже в фантазиях.
- Юу, ты здесь? - жертва мысленных посягательств помахала рукой у него перед лицом. Жертва была отвратительно энергична и жаждала воссоединения родственных душ.
- Ушел, - мрачно ответил Канда.
- Возвращайся. С тобой все хорошо?
- Убейся.
- Если так, - назидательно сказал Алма, - тогда "все хорошо" - не вопрос, а установка! Немецкий психолог Ланге в своих исследованиях описывает...
- Заткнись, мне это не интересно.
- И зря!
Канда посмотрел на него, прищурившись, словно в прицел, намечая, куда ударить. В шею ли, покрытую золотистым загаром - последняя миссия Алмы была где-то на юге, - по челюсти ли? Невыносимо было стоять и ничего не делать, от этого начинался нервный тик. От чужого голоса сердце яростно колотилось об ребра, желая вырваться из костяной клетки и навешать люлей другу хозяина.
Канда вообразил воинственный комок мышечных волокон, весь во влажно поблескивающей крови, который бросается на остолбеневшего от такого поворота Карму. Канда понял, что сходит с ума, а причина стоит рядышком, недоступная и ни о чем не догадывающаяся, и так вдруг захотелось выплеснуть скопившийся адреналин...
- Бесишь, - коротко сказал Юу, перед тем как ринуться в атаку. Как в детстве, когда для драки не требовалось никакого повода, достаточно было неудачного слова или даже взгляда. Эх, детство-детство, мерзкое-кровавое-несчастливое, куда ты ушло, ну и хрен с тобою.
Алма тормозом не был никогда и от мощного апперкота увернулся влегкую, перехватил руку Канды, тот немедленно отступил, вырываясь. Еще несколько ударов, блоков - и, сцепившись, они покатились по полу, пытаясь приложить друг друга об камень посильнее. В конце концов Канда ощутил, как из легких выбило воздух, и попытался вдохнуть, но Алма резко перевернул его на живот, выкручивая руки, и уселся на бедра, фиксируя ноги. Теперь Канда был обездвижен.
- Пусти, придурок! - рыкнул он, понимая, что Алма не послушается. И точно: тот продолжал его удерживать. Хоть поза была дурацкая и не несла в себе и намека на эротику, Канда с холодком, скользнувшим вдоль позвоночника, почувствовал, что возбуждается. Какой ужас! Какой звездец...
- Юу, скажи честно: ты правда ревнуешь меня не как друга? - серьезный голос Алмы вывел его из оцепенения, заставив вздрогнуть всем телом.
Это и последовавшее молчание было достаточно красноречивым ответом. И Канда проклял все на свете, ожидая, чем будет нарушена тишина. А когда все на этом свете было проклято, он принялся поносить тот, с особой мстительностью пройдясь по давным-давно дохлым орденским ученым, занимавшимся проектом "Второй экзорцист".
- Я люблю тебя, - едва слышно сказал Алма, наклонившись к его уху. От теплого дыхания по коже пробежали мурашки. - В любом из смыслов. Если ты хочешь секса... в общем, я тоже хочу.
- Че? - само собой вырвалось из груди. Нежданчик. Да, Карма умел удивлять людей. Иногда приятно.
Канда, впечатанный расквашенным носом в пол, ощущающий боль в вывернутых руках, не смог сдержать глупо-ошалелой улыбки - кривой, но уж какая получилась. А потом Алма сообразил, что как-то не пафосно признается, и отпустил его, позволив перевернуться на спину. Пока Юу, отводя глаза, проверял целостность передних конечностей, Алма снова уселся на него.
- Слезь с меня! - Канда по-прежнему был растерян и не знал, как себя вести.
- Ну, нет, теперь я с тебя долго не слезу, - весело сообщил Алма, подцепив длинную прядку его волос, не собранную в хвост, и накручивая ее на палец. Канда приподнялся на локтях, потом сел, чувствуя себя неловко от того, что Карма с комфортом устроился на его бедрах, совсем не стесняясь. Проворные руки скользнули по спине, и Канда, оказавшийся крепко прижатым к Алме - так, что чувствовал, как взволнованно у того бьется сердце: ага, тоже не железный! - уткнулся ему в шею, с облегчением прикрывая глаза, чтобы хоть на пару секунд отгородиться от смущающей ситуации. От ситуации - но не от Алмы. Потому что лишь теперь он до конца понял, как ему этого не хватало - тепла, поддержки, знакомого голоса, несущего околесицу...
- Нет ничего странного в том, что мы станем, кроме друзей, еще и любовниками. Опять же, гомосексуальность вовсе не противоестественна, - бодро говорил Алма. - Например, у черных лебедей около двадцати пяти процентов пар...
- Заткнись, - почти ласково попросил Канда.
- А ты знаешь, что у диких уток встречается гомосексуальная некрофилия? Я читал, что...
- Поменьше б ты читал, - буркнул Юу, поднимая голову и решительно, не давая себе шанса передумать, прижался губами к губам Алмы.
Все внутри сжалось от восторга. Простое прикосновение заставило "мороженую рыбу" темперамента оттаять, а потом и вовсе зажариться. Канда вцепился в плечи Алмы так, словно у него свело судорогой пальцы, и послушно разомкнул губы, позволив чужому языку проникнуть в рот. Они не закрывали глаза, и контакт взглядов показался Канде интимнее поцелуя.
Когда они оторвались друг от друга, в мозгах Юу пульсировало то "валить и трахать", то "встать раком и..." Канда бы осуществил хоть одно из намерений, но Алма, оказавшись более способным к адекватному восприятию происходящего, вскочил на ноги, потянув его за собой.
- Пошли ко мне, - непререкаемо сказал он. Канда покорно позволил себя буксировать, думая лишь об одном: путь до жилых этажей слишком долог... По дороге они еще целовались - торопливо, жадно, не заботясь о том, что их могут увидеть. Просто никак не получалось сдерживаться. И когда наконец в обнимку ввалились в комнату, то сразу начали разбираться с застежками на одежде, руки сталкивались, ткань рвалась, не выдерживая напора.
Потом Алма, спохватившись, запер дверь. Канда, мало что соображая, потянул его к кровати и рухнул на нее спиной, помогая Карме стянуть с себя брюки. То, что он, полностью обнаженный, лежал под полуодетым Алмой, не смущало. Наверное, потому что все зашло уже слишком далеко, чтобы отвлекаться на глупости. Нет, в самом деле, тут все свои, и в том, правильно происходящее или нет, даже сомнений быть не может.
Мысль, что он никогда не был в постели в такой роли, Канду тоже не пугала. Во-первых, у Алмы явно есть опыт. А во-вторых, после стольких снов с очень красочным содержанием и бесчисленных фантазий на тему было бы глупо в последний момент охренеть от себя и ужаснуться.
Канда поерзал на покрывале. Оно было какое-то колючее и неприятное. Правда в следующую секунду стало не до этого: Канда имел счастье созерцать стриптиз в исполнении Алмы. Стриптиз был не слишком удачный - запутавшись в штанине и едва не упав, Карма высказал все, что думал. Если учесть, что всю жизнь он тесно общался с Юу, нетрудно было догадаться, что в не устраивавших его ситуациях порой происходил отжиг глаголом.
- Заткнись и иди сюда, - велел Канда, распаленный по самое не могу. Он и до этого видел Алму голым в душе, но сейчас все ощущалось совершенно иначе. И терпеть это "иначе" было нереально.
Алма повиновался, навис сверху, опираясь на руки и внимательно оглядывая Канду.
- Юу, никого красивее тебя я не видел. Честное слово, - до смешного торжественно огласил он свой вердикт.
Фыркнув, Канда потянулся к нему, и их губы встретились. "Стыковка прошла успешно", - мелькнула дурацкая мысль, мелькнула и пропала, потому что думать было непосильно тяжело, отвлекал чужой язык, агрессивно вторгшийся в рот.
- Юу, это ведь твой первый раз с парнем, да? Может, лучше ты будешь сверху?
Канды хватило только на то, чтобы покачать головой. Нет уж, раз эротическая фантазия воплощается, то пусть делает это в точности.
Он никогда не считал, что способен вот так пошло выгибаться, пока руки Алмы скользили по его бокам, а потом, задержавшись на бедрах, переместились на их внутреннюю сторону, мягко вынуждая раздвинуть ноги.
- Давай быстрее, - прошипел Канда.
- Потерпи, а то больно будет, - пробормотал Алма ему в солнечное сплетение и спустился ниже, легонько прихватив зубами кожу возле пупка.
- Мне похуй!
Алма ничего не ответил и, нарочно проигнорировав напряженный член, стал целовать бедра Юу. Тот недовольно пихнул его ногой в грудь, и Карма, перехватив ступню, поцеловал выступающую косточку щиколотки, щекоча ее языком.
- Ты что творишь?..
Алма не ответил и наконец-то прикоснулся к открывшейся головке члена, обхватывая ее губами и медленно вбирая плоть наполовину.
- Идиот, я же сейчас... - Канда запнулся, ощутив, как на сжатое отверстие ануса надавливает смазанный чем-то скользким палец и проталкивается внутрь. Юу поморщился, пытаясь расслабиться, но ставшие еще настойчивее язык и губы заставили забыть обо всем и только подаваться навстречу горячему рту, не замечая, как пальцев становится два, а затем и три.
Когда Алма отстранился, прекращая ласки, Канда протестующе застонал.
- Встань на четвереньки, - голос у Кармы был севший и немного хриплый, в расширенных зрачках плескалось желание. - Так будет... легче.
Мог и не объяснять, Канда бы сейчас сделал что угодно, лишь бы его наконец трахнули. Он послушно перевернулся, вздрогнув, когда тяжелые ладони легли на бедра, раздвинули ягодицы, и влажная головка члена прижалась к анусу.
- А теперь расслабься.
Юу мучительно захотелось заржать. Ей-черту, после этой фразы не хватало только: "А теперь... поехали!"
Канда закусил губу, чувствуя успокаивающие поглаживания по спине и стараясь полностью принять в себя горячий член - какого ж хрена он был такой большой... Сфинктер, пусть даже и растянутый, поддавался плохо, Канда стискивал пальцы на покрывале, пытаясь отвлечься от ноющей боли в заднице.
- Юу... - начал Алма.
- Заткнись.
"Попробует извиниться или начать нести херню - уебу", - подумал он. Алма, видимо, дойдя до этого своим умом, замолчал, и, вогнав член внутрь до половины, замер. Канда подался назад, насаживаясь на него. Пока что ощущения были не слишком приятные, но вот оказалась задета какая-то точка внутри - и по нервам хлестануло удовольствием. И еще раз. И еще. Он старался молчать, но выходило не очень. А Алма партизанил, Канду даже посетила мысль: может, он там умер? Но мелкие резкие толчки убеждали в обратном - живой, шевелится. Только онемел - от счастья, видимо.
Нарастающее блаженство не давало сдерживаться - каждое движение отдавалось сладко-болезненным чувством внутри, и Канда, хоть и впился зубами в собственную руку, уткнувшись в покрывало, все равно глухо постанывал. Волосы лезли в нос, липли к потным плечам и спине, но Юу этого почти не замечал, зажмурившись и подаваясь навстречу скользящему между ягодиц члену. Колени разъезжались в стороны, отказываясь держать охваченное наслаждением тело.
Пальцы Алмы скользнули по напряженному животу, обхватили член, бесстыдно лаская его. Канда серьезно опасался сорваться на крик - ему было невозможно хорошо, как никогда в жизни, перед глазами плыли концентрические окружности, дыхание было рваным и тяжелым, подчиненным неистовому ритму, и пульс набатом стучал в ушах.
Вдруг все разом прекратилось, и Канда был готов разочарованно захныкать, но тут его толкнули на бок, заставляя лечь на спину. В поле зрения появилось лицо Алмы, выражавшее крайнюю хищность, а потом он снова резко вошел в Юу, вырывая из груди того протяжный стон, оборвавшийся со следующим толчком. Канда обхватил Алму ногами за талию и руками за шею, на всякий случай, чтоб уж наверняка никуда не делся.
То, что они теперь были лицом к лицу, обострило чувства. Канда почему-то боялся закрыть глаза и смотрел на Алму, жадно подмечая каждую черточку, на которые не обращал внимания раньше.
Но обстоятельства были не те, чтобы долго вглядываться. Через пару секунд Канду накрыло ярчайшим оргазмом за всю его сексуальную жизнь, прошибло до дрожи, и он судорожно сжал бедрами Алму, который, по-звериному рыкнув, тоже выплеснулся внутрь него.
Придавленный к кровати тяжелым телом друга... то есть, уже любовника, Канда осознал, что достиг нирваны. И вряд ли его что-то могло бы в этом разубедить.
Алма тем временем сполз с него и гордо заявил:
- Я тебя люблю.
Кайф, решил Канда, прижимаясь к нему и ероша короткие волосы на макушке. Говорить ничего не хотелось, но Алма и сам все поймет, не даун. Сентиментальные чувства Юу были удовлетворены более чем полностью, и он лениво скользил взглядом по окружающей обстановке.
Комната Алмы ничем не напоминала аскетичное обиталище Канды. Здесь было куда уютнее, даже несмотря на легкий перманентный бардак, а может, и благодаря ему. Окно украшали шторки, выцветшие от времени и многочисленных стирок, на полу раскинулся когда-то пушистый, а ныне лысоватый коврик, напоминавший шкуру больного зверя, стены были расписаны какими-то психоделическими абстракциями. Канда помнил, как пьяная Линали рисовала контуры, а Лави их закрашивал. Хозяин комнаты тогда валялся в отрубях под кроватью: зловредные художники подлили ему снотворного в виски, зная, что просто спаивать Второго апостола бесполезно.
Сам Канда тогда смешивал краски. Поэтому абстракции получились серо-буро-козюлевые. Маршал Тидолл так и не привил ученику чувство цвета, хотя и пытался.
- Юу, мы с Алленом на самом деле не встречались, - сказал Алма, отвлекая Канду от воспоминаний. - Я просто хотел посмотреть, как ты отреагируешь, и понять, правда ли ты в меня влюблен. Прости.
- Я тебе голову откручу, - пообещал Юу. - Потом. Сейчас лень.
- Хорошо. Знаешь, я вот думаю, что у меня какой-то дурацкий фасон формы. Джонни шьет мне какие-то сиротские курточки. А я хочу что-нибудь побрутальнее!
- Вот и обсуждай это с Джонни, - закатил глаза Канда. Ему, честно говоря, было все равно, во что Алма одевается. Пусть хоть костюм Санта-Клауса напялит и сделает его своим повседневным нарядом.
Правда, поразмыслив еще чуть-чуть, Канда понял, что Санта-Клаус - это все-таки перебор.
- Как думаешь, мне пойдет плащ? - задумчиво спросил Карма.
- Откуда я знаю?
- Ладно, потом разберусь, - согласился Алма, а потом подмял Юу под себя, прижимая его запястья к кровати.
- Второй заход? - ухмыльнулся Канда.
- Он самый!
%-%-%
Канда проснулся на полчаса раньше обычного. За окном еще было темно: поздняя осень недолюбливала солнечный свет и старалась не дать ему права появиться как можно дольше.
Канда посидел минут пять, восстанавливая в памяти сон, а потом поднялся и стал заправлять постель. На душе было пусто и холодно, как всегда. И нет, он вовсе не собирался убиваться из-за того, что ему приснилось - в первый раз, что ли?
Алма мертв уже десять лет. И экзорцистом ему стать была не судьба. Может, это и стоило сожалений, но Канда разучился страдать по несбывшемуся. И привязываться к кому-либо зарекся.
А эти придурки лезут, называют себя его друзьями, пробиваются к душе, чтобы прогрызть в ней дыры и исчезнуть. И у них получается. Дейся, вон, уже исчез, остальные ждут своей очереди.
На кой черт делать себе больнее? Почему полностью оградиться не выходит?
Канда чуть слышно хмыкнул, стоя перед зеркалом и собирая волосы в хвост. Густая темнота в комнате начинала светлеть.
@темы: D.Gray-man, Творчество, Фанфики
-
-
23.11.2012 в 23:05Честно говоря, увидев в шапке пейринг Альма/Аллен, читать начал с опаской (не особо его люблю), но потом втянулся. И как втянулся!!! Особенно когда понял, что основной пейринг всё-таки Альма/Юу, а остальные побочные. Такие приятно и органично вписавшиеся побочные...
Над некоторыми моментами в первой части текста смеялся в голос, иногда сбиваясь на невразумительные попискивания и дёрганье ногами, а во второй части, где Канда проснулся, аж сердце сдавило и стало почти до слёз жалко его...
А ещё огромное-огромное Вам спасибо за то, что Вы порадовали ОТП-шкой и погладили сразу несколько моих кинков!
Альма с Юу оба экзорцисты, любят друг друга и в достаточной мере помнят прошлую жизнь, да ещё и Канда снизу!!!
Буду очень надеяться, что вы снова напишете что-нибудь по этой паре...
-
-
23.11.2012 в 23:55и раскладкаБуду очень надеяться, что вы снова напишете что-нибудь по этой паре...
Я на это тоже надеюсь